Священномученик Владимир (Богоявленский)

 Василий Никифорович Богоявленский родился 1 января 1848 г. в с. Малая Моршка Моршанского уезда Тамбовской губернии в семье свя­щенника.

   Монашеский постриг принял 8 февраля 1886 г.

   После окончания Тамбовской семинарии посту­пил в Киевскую духовную академию, которую окончил в 1874 г. в числе лучших воспитанников своего курса. Во время обучения в академии на­чал заниматься переводами иностранных трудов на русский язык (первая публикация — в 1874 г.). Преподавание в Тамбовской семинарии совме­щал с учительством в женском епархиальном учи­лище, со временем — в женской гимназии.

   С 1882 г. посвятил себя служению Церкви в каче­стве священника соборного храма г. Козлова Там­бовской епархии. Через некоторое время — благо­чинный местных церквей.

   После смерти жены и единственного ребенка принял постриг с наречением имени Владимир и назначен со званием архимандрита настоятелем Свято-Троицкого монастыря в г. Козлове. В октя­бре 1886 г. переведен настоятелем Антониева мо­настыря в Новгород. 3 июня 1888 г. хиротонисанство епископа Старорусского, викария Новгород­ской епархии. Как в Козлове, так и в Новгородской епархии, и во все последующие годы много вни­мания уделяет проповедничеству. «Проповеди его привлекали к себе внимание и сочувствие слуша­телей особенно своею просто тою, искренностью и задушевностью... Этому святому делу проповеди Слова Божьего Высокопреосвященный Владимир остался верен навсегда».

   Годы служения епископом в Самарской епархии в январе 1891 - октябре 1892 г. совпали с голодом и холерной эпидемией в крае. Владыка Владимир учредил особый епархиальный комитет, содейство­вавший широкой помощи пострадавшим от голода. В устных наставлениях и в печати распространял знания о борьбе с холерной эпидемией. Устраивал и непосредственно участвовал в молениях об избав­лении края от «того народного бедствия. Совершал поминовение умерших на холерных кладбищах. Та­кая безбоязненность выделяла владыку Владимира и вызывала к нему симпатию.

   18 октября 1892 г. он назначен архиепископом Карталинским и Кахетинским, Экзархом Грузии. Служение на Кавказе проходило зачастую в ис­кусственно созданной необычайно трудной об­становке. В продолжение пяти лет с особенной энергией владыка содействовал устройству новых храмов и церковно-приходских школ, посещению отдаленных приходов.

   28 марта 1898 г. владыка Владимир вступил в управ­ление Московской и Коломенской епархией. Слу­жение осложнилось событиями смутного времени и революцией 1905 г., в связи с чем, митрополит обращал особое внимание на усиление церков­ного учительства. «Для распространения среди рабочих и вообще между народом истинно хри­стианского мировоззрения на социальный строй государственной жизни» митрополит приходил на собрания московских рабочих и обращался к ним со словами христианского наставления, публико­вал свои речи, переводил с иностранных языков лучшие критические произведения, касавшиеся социализма. Обширный епархиальный дом в Мо­скве стал духовно-просветительным центром. В 1912 г. им основан журнал «Голос Церкви».

   Владыка Владимир подписал постановление Св. Синода об открытии мощей свв. Серафима Са­ровского, Питирима Тамбовского и Иоасафа Бел­городского. Он был духовным наставником Вели­кой княгини Елизаветы Федоровны и оказывал ей содействие в открытии Марфо-Мариинской оби­тели в Москве.

   После четырнадцатилетнего служения в Москве 23 ноября 1912 г. переведен в столицу митрополи­том Петроградским и Ладожским с присвоением звания и прав Первенствующего члена Синода, с 1915 г. — доктор богословия. Чрезвычайно труд­ное служение в качестве столичного архипастыря усугубилось «множеством ожесточенных нападок со стороны крайне возбужденного общественно­го мнения». Митрополита Владимира всегда отли­чали доброта и доверие, сочетавшиеся с прямоли­нейностью и твердостью характера, что вызывало раздражение в определенных кругах. За открытое неприятие деятельности Распутина он попал в не­милость и был удален из Петрограда.

   По воспоминаниям современников, митрополит Владимир «был человек необычайного смирения и скромности, вместе с тем, необычайной силы духа. В течение многих лет он был первенствую­щим иерархом не только по своему общественно­му положению, но и по тем высоким качествам духа, коими он ярко выделялся среди всех других русских архиереев».

   После избрания Патриарха Тихона архиепископ Антоний от имени сонма архиереев благодарил митрополита Владимира, уступающего теперь ме­сто первенствующего архиерея новопоставленному патриарху, и, в частности, сказал: «В то время как другие совершенно изолгались и постоянно изменяли своим убеждениям, митрополит Влади­мир не боялся говорить «правду царям» и не «с улыбкой», как наш старинный поэт, но со слезами, сознательно подвергая себя страданиям, и в то же время, претерпевая все житейские скорби со сми­рением и величайшей твердостью души».

   Еще в 1890-х гг., после очередной поездки в Киев, владыка Владимир высказал пожелание поселить­ся в Киеве, здесь окончить свое архипастырское служение и жизнь около печерских угодников. За два года до окончания жизненного пути митропо­лит Владимир переведен в Киев. Указом Его Им­ператорского Величества от 28 ноябри 1915 г. он был назначен митрополитом Киевским и Галиц­ким, священноархимандритом Святой Успенской Киево-Печерской Лавры с оставлением Первен­ствующим членом Святейшего  Синода.

Владыка Владимир был единственным архиереем а истории Русской  Церкви, который занимал три главных митрополичьих престола страны — Мо­сковский, Санкт-Петербургский и Киевский.

   По состоянию на декабрь 1915 г. непосред­ственно на территории Лавры было 6 церквей с 13 престолами; в Больничном монастыре — 2 однопрестольные церкви; на Ближних пеще­рах — 6 однопрестольных (из них 3 пещерных); на Дальних пещерах — 5 (их них 3 пещерных); в странноприимнице — 1 домовая; в Китаевской пустыни — 3 с пятью престолами; Спасо-Преображенской — 1 однопрестольная; Спаса на Берестове — 1 однопрестольная церковь (на ре­ставрации); на Жуковом острове — однопресто­льная церковь; на Петроградском подворье — 1 с двумя престолами.

   Святая Успенская Киево-Печерская Лавра явля­лась первенствующим монастырем Российской империи.

   Служение Преосвященного митрополита Влади­мира совпало с трагическими для страны события­ми. Свержение самодержавия, потеря Православ­ной Церковью государственной и экономической поддержки, революционные брожения в стране вызвали у населения страны, в том числе и сре­ди киевлян, неоднозначные взгляды и действия. Началось расстройство епархиального управле­ния. Именно в Киеве возникло неканоническое разделение православных, внедрялось требова­ние, «щоб духовенство говорило виключно по- украинськи». Неприязненные высказывания ряда священнослужителей в адрес митрополита Влади­мира и требование сместить его с Киевской кафе­дры были известны в монастыре, и нашли среди части послушников и монахов поддержку.

   В апреле 1917 г. в трапезной палате монастыря стали проходить собрания части монахов и по­слушников Лавры. В монастыре был организован комитет, деятельность которого была запрещена Преосвященным Владимиром.

   В Киеве возникает Исполнительный комитет ду­ховенства и мирян, появляется должность Комис­сара по духовным делам. Возвратившись в Киев в конце марта 1917 г. после заседания Синода, ми­трополит Владимир, несмотря на свое отрица­тельное отношение к этому самочинному учреж­дению, тем не менее, старался сотрудничать с ним «с целью введения церковной жизни в новую ко­лею» и благословил созыв 12 апреля 1917 г. епар­хиального съезда духовенства и мирян Киевской епархии (превратившийся в «Украинский киев­ский епархиальный съезд»), где впервые было по­становлено, что в автономной Украине должна быть независимая Украинская Церковь.

   Митрополит Владимир высказал резко отрица­тельное отношение к таким действиям и предо­стерег, что отделение, «конечно, только порадует внутренних и внешних врагов». Он призывал ду­ховенство и мирян «поддерживать всеми мерами единение между собою и со всею Православною Русскою Церковью», к епархиальному съезду, на­значенному на 8-9 августа 1917 г., отнестись «се­рьезно и с должною подготовкою, основательно обсудить предложенные вопросы, вынести поста­новления правильные, законные, полезные, за­служивающие немедленного осуществления». Но съезд прошел в другом направлении...

   В ноябре 1917 г. в Киеве был создан организаци­онный комитет по созыву Всеукраинского право­славного церковного собора духовенства и мирян, который переименовался во «временную всеукраинскую православную церковную раду». Деятели этой «рады» на одном из заседаний высказались о недопущении приезда в Киев митрополита Вла­димира, находившегося в это время на I Церковном Соборе. Владыка был Почетным председателем Собора, председателем отдела о церковной дисци­плине. 21 ноября 1917 г. он возглавил торжествен­ный чин интронизации Святейшего Патриарха Тихона в московском Большом Успенском соборе. В противовес «раде» 24 ноября 1917 г. состоялось общее многолюдное собрание союза приходских православных советов Киева, которое признало «пребывание Киевского митрополита вне Киева в такое тревожное время нежелательным явлени­ем». Через несколько дней Преосвященный Вла­димир возвратился в Киев.

   В газете «Киевлянин» было опубликовано сооб­щение митрополита Киевского Владимира и его секретаря А. Левкова следующего содержания: «8 сего декабря 1917 года в два часа дня, по пору­чению, будто бы, Центральной Рады, явилась ко мне комиссия во главе с назвавшим себя предсе­дателем украинской церковной рады священни­ком о. Маричевым и депутатами: прот. Н. Шараевским, свящ. П. Тарнавским, свящ. Филиппенком, диаконом Ботвиненко, иеродиаконом Порфирием (Тесля — Л.П.Р) и каким-то военным, и после речи о. Маричева было заявлено мне словесно по­становление рады о том, чтобы был удален из Ки­ева Преосвященный Никодим, епископ Чигирин­ский, чтобы немедленно вступили в должность членов консистории вновь назначенные, а так­же предложено выехать из Киева и мне. Желая иметь письменное заявление об этом со стороны поименной депутации, я позвал личного своего секретаря и предложил ему записать это требо­вание о.о. депутатов и чтобы последние подписа­лись под ним, но они категорически отказались от этого».

   Через несколько дней в покои митрополита позд­но вечером явился член «рады» священник Фо­менко с предложением принять патриаршество в украинской церкви и выдать епархиальные сред­ства, на что получил категорический отказ.

   26 декабря 1917 г. владыка в последний раз служил в кафедральном Владимирском соборе. По окон­чании литургии «с большим терпением благосло­вил всех, желающих получить его архипастырское благословение. Многие прихожане, как бы пред­чувствуя, что это благословение будет последним, по два и больше раз принимали у владыки благо­словение».

   Преосвященный Владимир до конца своих дней оставался непоколебимым архипастырем, охра­нявшим порядок церковного устройства и управле­ния. Считая украинский церковный собор по плану и программе «рады» преждевременным и, безуслов­но, неполезным, в то же время, как архипастырь, участвовал в его подготовке, открытии 7 января 1918 г. и работе, продолжавшейся до обстрела Лав­ры в середине января противоборствующими укра­инскими и большевистскими войсками.

   Более чем за месяц до своей кончины Преосвя­щенный Владимир произнес такие пророческие слова: «Я никого и ничего не боюсь. Я во всякое время готов отдать свою жизнь за Церковь Хри­стову и за веру Православную, чтобы только не дать врагам ея посмеяться над нею. Я до конца буду страдать, чтобы сохранилось Православие в России там, где оно началось».

   Предчувствие сбылось в условиях начавшей­ся гражданской войны и штурма Киева больше­вистскими войсками. При таких обстоятельствах организовать и осуществить руками уголовно-­анархических элементов злодейское убийство не составляло большого труда. 25 января вечером ми­трополит Владимир был арестован в своих покоях. Время ареста в различных документах обозначено 6, 7 или 9 часами. Лица, производившие арест, так­же в различных показаниях зафиксированы по- разному: «5 солдат», «четверо солдат и 1 матрос», «4 солдата и один в кожаной куртке». Вооружение: «вооруженные», «с ружьями», «с ружьями, шашка­ми и револьверами». Если действительно среди этих пяти лиц был некто в кожаной куртке, то это явное указание на руководителя этой группы.

   Митрополит Владимир был выведен через Эко­номические ворота. По просьбе монастыря ко­мендантом на поиски митрополита были посланы солдаты, но «за темнотою никого не догнали». По некоторым свидетельским показаниям, убийцы приехали к монастырской ограде на автомобиле. Рано утром 26 января тело митрополита случайно было обнаружено на поляне среди валов недалеко от главной гауптвахты.

   На покойном не оказалось панагии, креста на кло­буке, золотых часов, сапог с калошами, теплых чу­лок. Палица митрополита сломана, с нее сорвано серебряное навершие. Казначей Лавры Анфим (Еленецкий) получил от «коменданта революци­онных войск» «свободный пропуск» и организо­вал перенос тела убиенного в монастырь.

   В 10 часов утра в Михайловской церкви отслужена первая панихида. В 2 часа дня врач  А. Городецкий произвел осмотр и составил соответствующий акт

о ранениях и причинах смерти. На основе акта различные по характеру раны можно классифи­цировать так:

• огнестрельное смертельное ранение в висок;
• огнестрельные ружейные ранения разрывны­ми пулями (смертельные);
• колотые (смертельные) и резаные раны шты­ками;
• ссадина на щеке;
• четыре небольшие колотые раны.

   В медицинском акте небольшие колотые раны указаны следующим образом: «под правым ухом» и «в области усов имеются три колотые раны губ». При этом в акте не отмечено повреждение челю­сти. Эти раны резко отличаются от других ран, нанесенных с большой жестокостью. Не установлено, каким оружием сделаны. Они более похожи на «метки», произведенные острым небольшим предметом.

   При облачении митрополита Владимира были использованы вещи из лаврской ризницы и лично экклесиарха архимандрита Димитриана (Щербака), так как покои владыки следственными органами были опечатаны. Один из архиереев, сторонник украинской автокефалии, под предлогом боязни большевиков, настаивал на погребении «без тор­жественности, чтобы отпевание совершил один архимандрит», но это предложение было всеми отвергнуто.

   Заупокойные литургии и панихиды по убиенному митрополите Владимире служились как в Лав­ре, так и в храмах Киева. В 8 часов утра 29 янва­ря 1918 г. гроб с телом митрополита перенес­ли в Успенский собор, где литургия и отпевание были совершены митрополитом Платоном, Эк­зархом Грузии, епископами Агапитом Екатеринославским, Пахомием Черниговским, Никодимом Чигиринским при сослужении соборных старцев Лавры и киевского духовенства. Затем крестным ходом тело убиенного митрополита на руках пере­несено в Крестовоздвиженский храм Ближних пе­щер и похоронено в кирпичном склепе.

   По воспоминаниям протоиерея Георгия Голубцова, 16 февраля 1918 г. Патриарх Тихон на заседа­нии Собора «при гробовой тишине» сообщил об убийстве. Заседание Собора в Москве проходило в епархиальном доме, построенном митрополи­том Владимиром, и здесь же в церкви св. равно­апостольного князя Владимира была отслужена Патриархом и членами Собора панихида, состо­явшаяся при открытых Царских вратах.

   19 февраля в храме Христа Спасителя Патриарх совершил заупокойную литургию, а затем пани­хиду в сослужении целого сонма архиереев и па­стырей (свыше 100 человек). В то же время были отслужены литургии и панихиды, но всех москов­ских храмах. Современникам надолго запомнился «своею печальною торжественностью траурный перезвон московских колоколов».

   27 февраля на заседании Собора были избраны три члена следственной комиссии, отправлены в Киев для расследования убийства.

    28 февраля состоялось торжественное заседание, посвященное памяти убиенного святителя. Среди восьми выступавших выделялась речь протоиерея Иоанна Восторгова: «Народ наш совершил грех, а грех требует искупления и покаяния... Вот где тайна мученичества старца митрополита». Пройдет всего несколько месяцев, и 5 сентября 1918 г. о. Иоанн вместе с другими «врагами революции» будет расстрелян.

   В 1918 г. на месте, где было обнаружено тело ми­трополита Владимира, был установлен деревян­ный крест (заменен в 1919 г. гранитным, разбитым и 1929 г.). Прихожане Киева приносили сюда цве­ты и венки. Епархией проведен крестный ход.

   На два запроса Департамента исповеданий МВД в Духовный Собор Лавры по вопросу предоставле­ния материалов 7/20 мая 1918 г. получен ответ сле­дующего содержания: «Лавра особого отдельно­го от судебных властей следствия по делу убийства 11реосвященного митрополита не производила и не производит. Духовным собором Лавры образована только комиссия для описания всех событий и про­исшествий, имевших место в Лавре в период междо­усобной войны с 15 января по 17 февраля ст. ст., но груды этой комиссии еще не закончены».

   В газетах было опубликовано несколько статей, в которых на основе сведений архимандритов Филадельфа, Димитриана, иеродиакона Венедик­та обвинялась некоторая часть братии монасты­ря в причастности к трагическим событиям. К за­ключению о причастности киевского духовенства и некоторых монашествующих пришла также и ко­миссия, присланная Патриархом Тихоном.

   «Характерно, что все те монахи, которые себе по­зволяли досаждать в те дни Владыке-страдальцу, кончили свою жизнь в тяжких муках, неся на себе тот грех, какой они содеяли невинному страдаль­цу священномученику». «Это было поистине вели­кое помрачение ума, пишу это со слов тех, которые были близки ко всему этому: о. иеромонаха Вене­дикта, послушника Федора К. и других. Первый представил по сему большой доклад о. Ермогену, обоснованный фактами, но, вследствие всех аре­стов и других неожиданностей, все это было уни­чтожено» (архиепископ Леонтий Чилийский).

   При митрополите Антонии (Храповицком) за уча­стие в смуте были наказаны монахи Иоанникий,­ Порфирий, Иерон и др. 27 священников (из 46) членов Временного Всеукраинского церковно­го совета были отстранены от священнослужений (возобновлены в священнослужении в начале 1920 г.).

   По просьбе митрополита Антония (Храповицко­го) деникинская разведка по своим каналам выяс­нила, что убийство совершенно «анархическими элементами».

Наличие нескольких следственных комиссий, раз­новременно созданных разными ведомствами, от­сутствие полного объема следственного дела, ко­торое так и не было закончено, наличие в делах противоречивых фактов и показаний свидетелей, отсутствие судебно-медицинской и баллистиче­ской экспертизы, а также не только материалов, но и факта осмотра территории, где было найде­но тело митрополита Владимира, не дают возмож­ности с полной объективностью сделать выводы о времени и месте его гибели. До сего дня остает­ся также открытым вопрос об организаторах и ис­полнителях этого злодейства.

   Определением Собора (от 5/18 апреля 1918 г.) в день убийства митрополита Владимира, 25 января/7 феврали, установлено ежегодное молитвенное поминовение исповедников и мучеников Российских. Первоначально одновременно с ми­трополитом Владимиром поминались архиепи­скоп Пермский Андроник (Никольский), епископ Тобольский Гермоген (Долганов), протоиерей Иоанн Восторгов и другие убиенные.

   Весной 1918 г. протоиерей Ф. Титов, собрав био­графические данные, сведения о событиях цер­ковной жизни Киева в 1917 г. и свидетельские по­казания очевидцев ареста, написал книгу «Венок на могилу Высокопреосвященного митрополита Владимира (Богоявленского)», изданную в том же году типографией Лавры.

   Мощи священномученика обретены 27 июня 1991 г. Канонизация митрополита Киевского Вла­димира (Богоявленского) состоялась на Архи­ерейском соборе в Москве 31 марта - 4 апреля 1992 г.

 Первый в Русской Православной Церкви чин прославления новомучеников Российских состоялся в Успенском соборе Кремля. С 1992 г. мощи священномученика Владимира покоятся в Дальних пещерах.

Оригинал взят из издания "Биографические сведения о братии Киево-Печерской Лавры, пострадавшей за Православную веру в 20 столетии".

Составитель Л.П.Рылкова

Киево-Печёрская Лавра, 2008