По следам саратовской трагедии

Трагедия, потрясшая недавно Саратов, – убийство девятилетней школьницы – вызвала широкий резонанс в нашем обществе и вновь вернула к жизни вопрос, поднимавшийся у нас несколько лет назад: о возвращении в законодательство возможности смертной казни хотя бы для некоторых категорий преступников. На новостных порталах прошло сообщение о том, что Государственной Думой в одной из социальных сетей был инициирован опрос граждан с вопросом: «Нужно ли вернуть смертную казнь для убийц детей и педофилов?». Опрошенных оказалось более 90 тысяч человек, и ответили они весьма предсказуемо: 80% высказались за возвращение смертной казни по крайней мере для этих категорий преступников.

Подобные преступления в нашей стране совершаются, увы, с устрашающей регулярностью. Всякий раз наносится тяжелейший удар семье, которая с этим столкнулась, да и всему нашему обществу, для которого это не только удар, но и вызов. Вызов, который в столь уродливой форме ставит перед обществом вполне резонные вопросы и намекает на неутешительные диагнозы. И от того, услышит ли общество эти вопросы и даст ли на них адекватные ответы, зависит, сможем ли мы в дальнейшем избегать подобных бед.

И пока что с глубоким прискорбием приходится отмечать, что адекватной рефлексии на подобное в нашем обществе пока не возникает, о чем и говорит в первую очередь упомянутая уже страшная регулярность. Да, в первые дни после трагедии мы готовы сплотиться, мы способны формировать народные дружины для патрулирования города, возбуждается общественный контроль, в частности над силовыми ведомствами, в законодательных собраниях слышатся громкие призывы об ужесточении законодательства и о возвращении смертной казни. Однако пролетает месяц-другой, и мы начинаем банально понимать, что «воз и ныне там», никакие реальные выводы не сделаны, решения не приняты, и мы вновь «засыпаем» до той поры, пока нас снова не «разбудит» очередная трагедия.

Я очень люблю свою страну и никогда не хотел бы жить за ее пределами. Но не хочу я и столкнуться с той бедой, с которой столкнулась сегодня эта саратовская семья, а до нее еще многие семьи. Какой-то глубокой занозой в сердце сидит вопрос: неужели нам так сложно организованно, на законодательном и не только уровне оградить наших детей, в коих наше будущее, от мерзавцев и подонков, которых исправительные учреждения почему-то не исправили? Или, быть может, они и не могут никого исправить? И это, наверное, первый из тех вопросов, ответ на который нам хотелось бы услышать.

Преступник, убивший девочку в Саратове, чуть более двух лет назад освободился из мест лишения свободы, где находился за менее тяжкие преступления. Прошло всего два года, как он покинул исправительное учреждение, и оказалось достаточно незначительного пустяка для того, чтобы он пошел на преступление гораздо более страшное – на убийство малолетней девочки! Кто ответит нам на вопрос: что этот человек делал многие годы в исправительном учреждении? Он отбывал там наказание? Но в чем смысл и цель наказания? Не в исправлении ли? Да и сами учреждения исполнения наказаний не исправительными ли называются? Да, именно так, и в этом существенный смысл этих учреждений. Только по факту почему-то оказывается, что выходит оттуда нередко не человек, осознавший и раскаявшийся, а обозленный и готовый на новые, еще худшие злодеяния преступник. Почему это так?

Ах, да – «со строптивым развратишься»: от матерых уголовников на зоне молодой еще зек «набирается опыта» и несет его потом в мир! Но в таком случае мы должны признать факт, абсурднее которого и не придумаешь: исправительное учреждение для преступника стало у нас училищем для матерых уголовников! То есть превратилось в свою противоположность, так что ли? Верится, что не так. Но тогда почему происходят случаи, подобные саратовскому? Может быть, тогда потому, что отнюдь не все исправляются? Говорится же в народе: «горбатого могила исправит». Вполне вероятно. Но тогда неясно, почему потенциально опасным людям, возвращающимся в мир, не уделяется должного внимания? Современное общество, давно освоившее технологии слежения за людьми и уже глубоко внедрившее их в повседневность, разве не может незадолго до освобождения уголовника отсканировать его потенциальный уровень агрессии и, если он может быть опасен, надеть на него браслет или иное средство слежения? Да, это потребует бдительности, прежде всего от тех, кто такой контроль и должен осуществлять, – от представителей силовых ведомств. Но ведь это и есть их прямая обязанность, не так ли?

Здесь нас, конечно, поддержат и скажут: вы совершенно правы, они обязаны следить за такими людьми, но, видите ли, человеческий фактор: не досмотрели, не доглядели… – но где такого не бывает? Так, в общем-то, и произошло в случае, о котором мы рассказываем, но… Но ведь совсем же недавно наши силовые ведомства пережили серьезную реформу! Наша доблестная милиция стала еще более доблестной полицией, что предполагало – и в этом нас убеждали – повышение уровня профессионализма стражей порядка! Почему же этого не происходит?

Да, вопросов пока гораздо больше, чем ответов. Но вопросы адресованы не только к сотрудникам пенитенциарной системы и силовых структур. Вопросы остаются и к нам самим – гражданам того общества, в котором возможны подобные преступления. Если бы мы были более чуткими и бережными друг к другу, подобной беды можно было бы избежать.

Ведь было же – было! – понимание у жителей той местности, какой опасной дорогой дети ходят в школу. И если бы любви и заботы оказалось хоть чуточку больше, можно было бы, например, организовать скоординированный проход детей в школу небольшими группами. Если бы мы чуть серьезней относились к безопасности в своем городе и селе, давно бы уже «прожужжали» участковому все уши, указывая на подозрительного гражданина, шатающегося по городу. Если бы мы – граждане своего двора, своей улицы и своего села – оказались хоть немного более активными в отстаивании своих гражданских прав, то, может, и удалось бы уже сдвинуть с мертвой точки вопрос об организации иного, более безопасного пути детей к школе!

Если бы… Говорят, история не терпит сослагательного наклонения. Действительно, если бы знал, где упадешь, соломку бы подложил. Но все-таки подобные трагедии должны же хоть в какой-то мере убедить нас в необходимости «соломки» в будущем. Каждый из нас способен хоть что-то сделать для того, чтобы подобное больше никогда не повторилось хотя бы в его селе и на его улице. Нужно лишь отказаться от тех беспечности и безразличия, которые столь свойственны современному человеку.

А вопрос возвращения в систему наказаний смертной казни вовсе не столь прост, как может показаться на первый взгляд. Даже если речь идет о подобных преступниках. Ведь и Господь наш не одобрил такой казни для женщины, которая по Закону должна была быть казнена. Не прижился подобный способ расправы над преступником и на Руси на заре ее христианской эры. Хотя, на мой взгляд, вопрос этот на сегодняшний день остается дискуссионным: слишком уж жестоким становится мир…

А пока у нас так много вопросов и мало ответов, мы будем молиться. Помолимся и о убиенной отроковице Елисавете, и об укреплении ее родителей. Помолимся и о том, чтобы более никто и никогда не пал жертвой нашей общей безответственности, ибо «каждый человек хоть чем-нибудь в чужом грехе виноват»^[1].