Живые люди, несколько человек, странно одетые — в боярских одеждах. То, что это Царская семья, мне даже в голову не пришло. В середине стоит мальчик в красном кафтане, вокруг него, как я понимаю, папа, мама, родственники, тоже в боярских одеждах.
Родилась я на Урале, там, где были убиты Царственные мученики. Моя мама — уралочка, а отец кубанский казак. Родители работали геологами, мама в свое время открыла месторождение урановой руды, облучилась радиацией и впоследствии рано умерла.
Помню, когда нам в школе на уроке истории рассказывали про Царя и Царскую семью, их убиение, меня это почему-то потрясло.
Дома я подошла к зеркалу, приложила руку к горлу и представила, как им отсекли головы. И тут пришла мысль — это же они обезглавили нашу державу. Меня ужаснуло случившееся в нашем крае, стало моментом существенным.
Потом жизнь покрыла остроту первого переживания слоями текущих событий, но память о нем осталась где-то глубоко внутри. Мы уехали с Урала на Кубань, когда мне исполнилось шесть лет, и больше я там не бывала.
И когда в 2004 году мы из Германии поехали в Екатеринбург по местам Царственных мучеников, для меня это стало еще и паломничеством в детство. Я удивлялась, не переставая узнавать родные названия и места по детским фотографиям, на которых запечатлена вместе с родителями. Так промыслительно Господь связал меня с этой историей.
Я больше пошла в отца из рода потомственных казаков из станицы Крымской Краснодарского края. Моя бабушка вышла замуж за богатого казака, и наша фамилия — Богатовы. Бабушку звали Александра Федоровна, имя ей дали в честь императрицы — Александры Федоровны Романовой. А меня назвали в честь бабушки. Вот такая получается преемственность.
Бабуня была 1895 года рождения, ходила в храм, молилась, в доме всегда были иконы. Ее иконы я сейчас имею у себя. Она отошла тихо и мирно, причастившись Святых Тайн, поцеловав меня и прижав к себе, держа мою руку в своей. Перед этим бабушка сказала:
“Нас будут хоронить в один день с такой-то женщиной, но меня на одной стороне кладбища, а ее на другой”.
И действительно ночью умерла эта женщина, и их хоронили как сказала бабушка, из чего я поняла, что Господь ей открыл, когда ее призовет.
Дед Михаил Михайлович построил в Крымской два храма — один в честь своего небесного покровителя Архистратига Михаила, а другой посвящен Казанской иконе Божией Матери. У него в доме останавливались митрополиты и епископы. Один из наших родственников был архиепископом в Москве. На фотографиях в семейном альбоме можно увидеть, как сидят священники в митрах.
Помню, когда мы уже вернулись на Кубань и на Рождество пришли гости, меня познакомили с девочкой-родственницей, семья которой была очень уважаемой. Подвели и сказали: “это Наташа Могила”. Я тогда подумала: “у меня фамилия Богатова, а это что ж за фамилия такая — Могила?” Оказалось, эта семья одного рода со святителем Петром Могилой, митрополитом Киевским, основателем Киево-Могилянской академии. Ради почтения к прославленному святому даже к этой маленькой девочке у остальных было благоговение. Господь мне долго не посылал суженого. Я вышла замуж в двадцать девять лет за голландца Альфреда Ранга. В то время я работала в гостинице “Жемчужина” в Сочи. Мой муж был шефом туристического бюро. В последствии он принял Святое крещение с именем Серафим.
Сначала мы с Альфредом жили во Франкфурте, где у нас родился сын Гриша. В роду мужа тоже было много священников и монахов, они все протестанты из гугенотов. Муж знал свою родословную до XII века.
Он отошел ко Господу 27 апреля 2010 года в шестьдесят два года. Уже за месяц он знал о том, когда преставится. На смертном одре Серафима была икона Курская-Коренная, его отпевали два священника в нашем храме-часовне Царственных мучеников, где он крестился, а похоронили на самом старом русском кладбище в Вест-Бадене рядом с церковью. Попрощаться с ним пришло более ста человек.
Спустя время я открыла акты нашей гостиницы и вдруг увидела, что день, когда мы ее купили, — 27 апреля, день смерти мужа.
То есть уже тогда, в 1990 году, ровно двадцать лет назад, Господь все предопределил. У Бога нет ни прошедшего, ни будущего, у Него все настоящее — все на одной линии. Он отмерил двадцать лет день в день для того, чтобы муж принял Святое Крещение, воцерковился, чтобы был построен храм.
А мы пребываем в страстях, огорчаемся то по этому поводу, то по другому. Не понимаем таких вещей, не умеем ни увидеть, ни прочесть указаний и знаков свыше, но Господь нам их открывает. Когда через какое-то время, как ковер, разворачивается вся картина, мы видим рисунок полностью и только тогда понимаем замысел.
Во Франкфурте у нас была гостиница с рестораном. Когда мы ею только занялись, она оказалась в запущенном состоянии, и я решила сделать там ремонт. Однажды увидела американских художников, подошла к одному и спрашиваю: “Можете расписать мне ресторан?”
Он говорит: “Могу”.
Я русская, и мне хотелось выразить русскую тему. Я пошла в библиотеку, взяла альбом о Царской семье, где были изображения Царственной династии. И художник расписал стены ресторана портретами русских Царей.
Это происходило в 1987 году.
Еще у меня имелась большая картина маслом Маковского “Боярская свадьба (пир)”. Там в самом уголочке стоит монашенка. Когда художник пришел в другой раз, я спросила: “А ты можешь вместо лица этой монашенки написать мой портрет?” Он улыбнулся: “Пятьдесят марок”. Достаю деньги: “Пожалуйста”. И он написал.
Когда мы открыли гостинцу, к нам приходили посетители и стояли как в театре в четыре ряда, чтоб посмотреть на меня. Во Франкфурте у нас был большой успех, мы смогли заработать деньги и не думали оттуда уходить. Но нам не продлили аренду и мы два года провели в поисках нового места по всей Германии. Я очень переживала, мне на обжитом месте очень нравилось, у нас все складывалось, работа спорилась, и сын рос.
Странное видение
Однажды я увидела странный сон. Хотя сном это и не назовешь. Совершенно отчетливо почувствовала, как меня кто-то взял за щиколотки ног, вытащил, и мы вылетели через окно. Впереди меня летел очень большой старец с седыми волосами. Я у него спрашиваю: “Сколько еще лететь?” Он отвечает: “Немного еще”.
Когда мы пролетали над рекой, я увидела вывеску-указатель как на автомагистрали — Кельн. А до этого я молилась, просила, чтоб Господь указал, где мы будем. Мы прилетели в Раунхайм, хотя тогда я не знала, что это за город. Вижу, стоят два здания, впереди деревянный рекламный щит, на котором написано “1909” и дальше еще одна дата “198...”. Но цифры я не вижу, как не стараюсь разглядеть.
Вокруг ходят хорошо одетые люди — похоже на гостиницу. Зашла в здание и тут вижу, как открывается одна дверь, и я понимаю, что моего мужа туда хочет забрать какая-то женщина странной наружности. Но я эту дверь закрыла и не дала ей.
Когда муж потом болел, я даже воочию видела, как приходила смерть — узнала ее. И в определенное время я ее действительно выгнала. После этого полета я открыла глаза, осмотрелась — лежу на постели. Удивилась — ведь все происходило очень явно.
Через время муж предложил поехать посмотреть место, где продавался проект, и мы отправились в город Раунхайм. По дороге я узнавала все то, что видела во время полета со старцем, — реку, дома с красными крышами, указатель на Кельн. Поняла, что в тот раз мне показали нашу гостиницу. Мы прибыли, зашли к хозяину, посмотрели и за полминуты ее купили. Гостиница еще строились, и в 1990 году она у нас была готова.
Явление Царской семьи
Тогда произошла одна история, сильное искушение, после которого я начала молиться, где бы ни находилась. Нарвала зверобоя в поле, взяла Святую воду и пошла все окропила во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Так началась жизнь на новом месте.
Однажды сижу в холле, все прибрала, взяла бокал красного вина и отдыхаю. Вдруг поворачиваю голову и вижу, что прямо передо мной в нашем холле стоит какая-то группа, похоже, семья.
Живые люди, несколько человек, странно одетые — в боярских одеждах. То, что это Царская семья, мне даже в голову не пришло. В середине стоит мальчик в красном кафтане, вокруг него, как я понимаю, папа, мама, родственники, тоже в боярских одеждах.
Ясно воочию их видела секунд двенадцать, по меньшей мере, а когда на мгновенье отвела взгляд, то они уже исчезли.
Я ничего не поняла. Думала: что это могло быть такое? Начала их искать, не могла сообразить, куда делись. Они стояли как в луче света. И я не поняв, откуда он исходил, побежала на второй этаж. Но никого не нашла.
После этого у меня возникла потребность и я начала читать Святое Евангелие. Читала его десять лет каждый день, Сколько могла. И сейчас, конечно, тоже по силам, часто не могу остановиться.
О загадочном явлении в нашем холле я со временем забыла. Точнее не забыла, такие вещи не забываются. Оно во мне осталось, но я не знала, что с этим делать.
Спустя время мы поехали в Грецию, где принято при гостиницах ставить часовни. И моя подруга, которая сейчас монахиня в Гефсимании, сестра Тавифа, говорит:
“Давай я отведу тебя к священнику, возьмешь у него благословение, чтобы и нам поставить храм”.
Мы вдвоем с ней подошли и получили благословение, это было на Халкидиках рядом со Святой Горой Афон.
Когда мы купили гостиницу, то во дворе ее находилось помещение, где раньше располагалась пожарная охрана, а между ними мастерская. И вот собралось несколько православных, и решили в ней сделать часовню.
У нас уже был иконостас, нам подарили крест, мы выкупили для храма иконы на выставке, посвященной 2000-летию Рождества Христова. И я пишу архиепископу Берлинско-Германскому и Великобританскому Марку: “Хотим посвятить нашу часовню собору немецких святых”. А он отвечает: “Не благословляю. Подумайте о Царской семье”.
Я получаю икону Царских мучеников и вижу, что это те, которые мне являлись. И тут меня озаряет — я все вспоминаю. На иконе они стоят в боярских одеждах — точно как я их видела у себя в холле гостиницы. Просто как сошли с иконы. У меня случилось потрясение. Только теперь я поняла что, оказывается, они нас сопровождали на всем жизненном пути. Когда они явились в нашем доме, главная группа составляла семеро, а по краям стояло больше, видимо, слуги, убиенные с Царской семьей.
И была преподобномученица Елизавета, мощи которой у нас есть в храме. Она нам очень много помогает. У нас находятся мощи очень многих святых. Такого собрания мощей здесь больше нет ни в одном храме.
Перед этим было одно предзнаменование
В 2003 году мой муж с сыном посетили Святую Гору Афон и привезли мне оттуда икону царицы-мученицы Александры, которая приняла мученическую кончину вместе с Георгием Победоносцем и была покровительницей Александры Федоровны Романовой. Я взяла иконы святителя Николая и царицы-мученицы Александры, и они стали первыми образами, которые мы занесли в храм, еще не зная, кому он будет посвящен. Но промыслительно получилось так, что это были небесные покровители четы Царственных мучеников.
В 2004 году я посетила Святую Землю в паломнической поездке с архиепископом Марком. Мы там каждый день причащались в святых местах. В один из дней в русском монастыре на горе Елеон я стояла и смотрела на Державную икону Божией Матери, которая связана с историей русских монархов. Мы уже знали, что наш храм будет посвящен Царственным мученикам.
Был готов проект, началось строительство — не маленькой часовни, как сразу думали, а храма. И вот стою у Державной иконы и вижу, что лампада потухла.
Сказала об этом монахине, она посмотрела и пошла за лучиной. А когда вернулась, то лампада снова теплилась — произошло самовозгорание. И я поняла, что у нас должна быть Державная икона.
На причастие я ходила одной из первых, а тут думаю: “Ну, смирись, пойди последней”. Моя очередь была у самой двери, у входа. Я стала, взгляд ушел наверх — а там икона Царственных мучеников, именно такая, какую я себе представляла. Тут же! После причастия я подошла к матушке Тавифе и спросила: “Откуда у вас та икона?” Она говорит: “Это нам из Екатеринбурга благословили”. — А можете нам написать ее копию?” Она отвечает: “Можем”.
Я прямо в храме испрашиваю благословения у архиепископа Марка написать для нашей церкви копию образа Царственных мучеников. Теперь это наша храмовая икона — со Святой Земли, с Елеонской горы.
Потом мы были в Гефсимании, в монастыре равноапостольной Марии Магдалины, где покоятся святые мощи преподобномученицы Елизаветы. И тут по благословлению архиепископа Марка мы заказали, чтобы нам написали иконы преподобномучениц Елизаветы и Варвары.
С этим я подошла к игуменье Елизавете и попросила ее. Святые образы писали больше года. Они пришли к нам с частицами мощей на праздник преподобного Серафима Саровского
15 января. Написаны иконы монахиней Елизаветой, а привезла их игуменья Елизавета. Мы с Серафимом поехали в Ново-Елизаветинский монастырь забрать образы и стали первыми паломниками этой единственной женской только открывшейся обители в Германии. Вот так мы с Божией помощью обустраивали храм.
В 2004 году у моего мужа случился инфаркт, он серьезно заболел. А в 2005 году представилась возможность поехать в паломничество в Екатеринбург, на места Царственных мучеников. И муж.вдруг говорит: “И я с вами хочу”. Думаю, он же больной, еле ходит. Но звоню викарному владыке Агапиту и спрашиваю, может ли мой супруг поехать с нами. И владыка благословил ехать нам вместе.
Он как раз занимался Царской семьей и собрал паломническую группу для посещения монастыря на Ганиной яме. Это было очень благодатное паломничество, там я впервые приложилась к золотому Царскому кресту — самой большой святыне и реликвии на Ганиной яме, месте убиения Царской семьи.
Для нашего храма я сначала хотела заказать копию креста Ефросиньи Полоцкой. Но когда звонила в Екатеринбург по поводу паломничества, то промыслительно наткнулась на одного золотых дел мастера, который как бы “случайно” снял трубку. У нас завязался разговор, и он неожиданно говорит: “Я делал копию Царского креста, который находится на Ганиной яме, для Патриарха”.
У меня сразу сердце забилось. “А для нашего храма смогли бы сделать?” спрашиваю. И мастер отвечает: “Могу”. Так молитвами Царственных мучеников у нас теперь находится точная копия Царского креста, освященная на оригинале. Первая копия у Патриарха, а вторая — у нас.
Привез нам его на поезде из Екатеринбурга директор музея Дома Романовых Владимир Кузнецов. В Царском кресте собраны мощи новомучеников, часть Туринской плащаницы, часть покрова Божией Матери, часть Животворящего Креста Господня.
Когда я ездила в паломничество в Почаевскую Лавру, митрополит Владимир Почаевский подарил нам мощи преподобных Иова и Амфилохия. Потом милостью Божией мне достался мощевик, который принадлежал одному итальянскому сеньору, и в котором находится частица Животворящего Креста Господня, частица шипа от Тернового венца, частицы мощей Антония Великого, Иоанна Крестителя, первоверховных апостолов Петра и Павла. В Екатеринбурге мне подарили мощи священномученика Константина Меркушинского-Богоявленского. И владыка Марк по моей просьбе вставил их в Царский крест.
Теперь молимся, чтобы Господь молитвами Царской семьи сподобил получить частицы мощей других новомучеников, чтобы они хранились в этом кресте на западных землях.
Ведь сейчас время очень трудное и дерзновенные молитвы новомучеников пред Богом очень важны.
В 2009 году в Германию из Санкт-Петербурга пришел крестный ход, посвященный Царственным мученикам, который следовал по местам их жизни. Это был первый крестный ход на нашей зарубежной земле, который шел по благословению архиепископа Марка. И в этом крестном ходу были казаки! Маршрут крестоходцам на немецкой земле составила я.
Из Висбадена они пришли в Раунхайм, потом направились в Царский замок, где часто отдыхала семья Царя. И там у нас произошла встреча с Кайзером. В этом замке выросли обе принцессы, будущие преподобномученица Елизавета и царица-мученица Александра. Это их любимое место, где они проводили свои каникулы.
И вот представьте себе: крестный ход с иконами, с хоругвями, с казаками в форме заходит в замок, где сто лет назад жила Царская семья, где все полно воспоминаниями о них. Мы с молитвой прошли по саду, по замку, поднялись по лестнице и остановились в библиотеке Царя Николая. Там стоит диван, на котором сделан знаменитый фотопортрет Царской семьи, — с тех пор там ничего не изменилось.
В библиотеке священники отслужили молебен. Все были в очень взволнованном и духовно-радостном состоянии, буквально чувствовали присутствие тех, кому молились. О том, что совершилось такое событие, доложили Его Королевскому Величеству Ландграфу Морицу фон Гессену, с которым я познакомилась после крестного хода.
С тех пор мы каждый год на день рождения Царя Николая 19 мая совершаем крестный ход в Царский замок и молимся в часо- вне на его территории.
После этого Его Королевское Величество Ландграф Мориц фон Гессен в разное время принимал нас, водил по дворцовым залам, рассказывал много интересного.
Когда мы пришли с отцом Иоанном Гринчуком из Дармштадта поздравить его на Новый год, он нас радушно угощал. Ландграф Мориц был человеком очень скромным, тонким. Общение с ним незабываемо — это истинно голубая кровь и белая кость. Очень древний род, люди совершенно другого склада. После революции их лишили титулов, и с тех пор называют Ландграф, на самом деле он Король. Из королевского рода Гессенов произошло четыре русские Царицы. Кроме того, этот род всей Европе дал Царей и Цариц.
В 2013 году Ландграф Мориц в восемьдесят шесть лет умер и теперь титул наследует его сын Ландграф Генрих Донатус Филипп Умберто Гессенский. За два года до смерти графа Морица я его познакомила с Ольгой Николаевной Куликовской—Романовой. Она специально приехала сюда, он ее принимал у себя. Можно сказать, тогда исторически произошло примирение между Герцогским домом и домом Романовых. Я не перестаю изумляться и в то же время благодарить Бога за то, что Он таким необыкновенным образом связал мою жизнь с Царской семьей. За то что сподобил воздвигнуть храм, посвященный ей, на родине Царицы. И этим соединив два пункта — начало и конец крестного пути Александры Федоровны Романовой.
Наш храм сокровенный, и мы просим Царственных мучеников, чтобы они и дальше его оберегали от суеты и злобы мира сего.
Александра Ранг, Раунхайм, Германия.
Слава Богу за всё!
Источник: https://dzen.ru/a/ZU0pq5MXxUjYTnNg
