
В восстанавливаемом храме Воскресения Словущего села Юрлово Можайского района Московской области 23 января 2025 года состоялась архиерейская Литургия [Литургия, которую совершает священнослужитель в епископском сане – ред.].
Богослужение при участии духовенства совершил архиепископ Одинцовский и Красногорский Фома, сообщается в группе храма в «ВКонтакте».
Как отметили на приходе, возможно, 23 января состоялась первая в истории храма архиерейская Литургия.
«Сегодня у нас состоялось поистине историческое событие! Быть может, впервые с момента основания нашего храма в нем провел службу правящий архиерей! Для нас это был настоящий Праздник! Служба была потрясающей. Многие плакали», – сказано в сообщении.
Также отмечается, что на таком знаковом для всех местных жителей богослужении в храме не было свободного места.
Напомним, что храму Воскресения Словущего в древнем селе Ельманово-Воскресенское (сегодня – село Юрлово) в Можайском районе в 2027 году исполнится 300 лет. Храм, переживший немало испытаний, сегодня восстанавливается.
Храм в селе Юрлово: стены истосковались по молитве
Если ничего не знать об этой церкви, можно проехать мимо и не обратить на нее никакого внимания. Собственно, у нас так и получилось: таксист, который вез нас с фотографом из Можайска, уже включил поворотник, чтобы свернуть в село Юрлово, и очень удивился, когда мы попросили его затормозить у храма. Хотя церковь стоит у дороги, на холме, на самом виду.
Таксист был искренне удивлен. Действительно, мало ли в России разрушенных церквей! Деревянных, каменных, больших, маленьких, поросших молодыми березками, с дырами в стенах, со сбитыми маковками… Это как с человеком: пока не имеешь с ним личной связи — кровной, дружеской, деловой, пока не заговоришь с ним, не посмотришь в глаза, то и не прочувствуешь, что это не один из многих, а единственный человек со своей уникальной судьбой и болью, взывающей к тебе.
Боль
Нас встретили священник Ярослав Ерофеев и две его помощницы, Нина Николаевна и Татьяна Николаевна. Вместе мы поднялись к храму. Вернее, к тем его фрагментам, которые дожили до нашего приезда. Тут всё в движении — процесс разрушения идет постоянно: осыпается штукатурка, выпадают из кладки мелкие камушки, а из колокольни — даже целые кирпичи. Так что те, кто приедут в Юрлово через месяц после нас, увидят еще меньше храма Воскресения Словущего.
А ведь здесь, у холма на берегу речки Ракитни, поселение существовало с глубокой древности. И всегда, сколько помнят люди, на холме стоял храм. Сначала деревянный, потом каменный. И никакой внешний враг его за три столетия не разрушил. Сжигали деревню, выселяли жителей, но церковь оставалась стоять. Ни бомбы, ни снаряды, ни пули ее не разбили. Ее в недавнем прошлом сломали свои. А теперь пытаются восстановить.
Мы входим в среднюю, единственную сохранившуюся часть храма. Когда-то отсюда можно было пройти в приделы святой Екатерины и иконы «Всех скорбящих Радость». Но сейчас приделов нет, а проходы заколочены. Нет и апсиды: бывшие царские врата забиты фанерным щитом, а литургию батюшка совершает на солее.
Центральная часть храма

Сейчас здесь и алтарь, и место где стоят прихожане. Очень по-семейному. В храме уже и венчали, и отпевали, и освящали воду и куличи. Но литургия тут бывает пока всего раз в год на престольный праздник. Служили бы хоть каждую неделю, но отец Ярослав переживает за прихожан: сейчас здание просто небезопасно!
Молчим, оглядываемся. На кирпичных стенах и сводах — зеленоватый лишайник, кое-где плесень от сырости. Под куполом — чернота. Остатки росписей. Если приглядеться, можно различить контуры херувимов и серафимов. А еще есть пятна новой кирпичной кладки — это заложенные дыры в стенах. Окна тоже новые. Рамы красивые, крепкие. Все нижние проёмы закрыты, только до верхнего окна не дотянулись пока. На полу — бетонная стяжка. Свежая.
Странное ощущение. Вроде бы разруха, а в храме хорошо! После уличного зноя под высокими сводами свежо. Акустика великолепная, слышна даже тихая речь! Отец Ярослав подтверждает: сюда с удовольствием приезжают певцы — и дуэты, и трио, и целые хоры. Даже из Сербии!
Храм в 1930-е годы

Нарышкинское барокко — не самый распространенный архитектурный стиль, в основном, из-за того, что так строили только с конца XVII и до начала XVIII века.
Да, сейчас здесь просторно, чисто, сухо. На цементном полу даже ковры лежат. Отец Ярослав, улыбаясь, показывает единственную сохранившуюся архивную фотографию, где храм еще целый. Нина Николаевна поправляет полотенце на иконе Святой Троицы. Татьяна Николаевна зажигает свечи. Уютно, славно.
Когда отец Ярослав впервые приехал сюда в 2011 году, всё было иначе. Откровенно говоря, это был настоящий шок.
Необычный гость
Оказалось, в церкви к тому моменту уже два года жил человек. Психически нездоровый, страдающий хордингом — страстью к сбору хлама. Такие люди забивают им свои квартиры и дома до тех пор, пока не заполнят все жилое пространство. Вот и этот человек стаскивал в храм всё: старые стиральные машины, холодильники, микроволновки, тряпье, доски, стекла, сено… Даже газовые плиты приносил — хотел в них «кирпичи обжигать», чтобы реставрировать церковь. Пришлось немало постараться, чтобы убедить его переехать из храма, а потом вместе с волонтерами и членами только-только зарождавшейся общины освободить помещение от мусора. Зато какой красивой стала церковь, когда вымели последний сор! Как она задышала! Отец Ярослав говорит, что прямо чувствовалось, как эти стены истосковались по молитве.
Тот человек долго не хотел уходить. Даже пытался здесь опять обосноваться. А потом пришел на первую после восьмидесятилетнего перерыва литургию и причастился вместе со всеми.
Та первая литургия прошла в церкви Воскресения Словущего буквально через неделю после первой уборки — 26 сентября 2012 года. Ее очень хорошо помнят супруги Нина и Михаил Феофановы и Татьяна Мирошина. Из Юрлова на ней тогда только они и были. Остальные молящиеся — можайские гости: семья отца Ярослава, хор, бабушки-богомолки. Было очень холодно: в щели задувало, из подполья тянуло сыростью, в огромную дыру в стене над дверью чуть ли не снег с дождем летел, а в церкви почему-то никто не мерз!
Пять копеек
Батюшка бережно поправляет на подставке большую икону «Воскресение Словущее». Ее заказали у можайских иконописцев в первый же год возрождения церкви. Теперь она — главное украшение и главная святыня. Знакомый кузнец выковал подсвечник, с ним богослужение торжественнее и красивее.
В храме уже и венчали, и отпевали, и воду освящали, и пасхальные куличи. А вот литургия бывает раз в год, в престольный праздник. Батюшка и чаще бы служил, хоть каждую субботу, но волнуется за прихожан: не дай Бог кому-нибудь на голову кирпич упадет! И это не фигура речи, храм ведь нуждается не в латании дыр, а в настоящей серьезной реставрации.
Кирпичи

Когда отец Ярослав впервые приехал в Юрлово, все помещение храма было завалено мусором. Теперь здесь светло и чисто. Здесь стало суше и теплее. Но, увы, недостаточно сухо и тепло, чтобы летом не цвела плесень, а зимой не задувало в щели.
Но как трехсотлетняя церковь пришла в такое состояние?
После революции ее не закрыли. Она действовала до конца тридцатых годов. А в тридцать девятом из нее куда-то исчез последний священник, отец Иоанн Лавров. Судьба его, к сожалению, неизвестна. Нет информации и о том, куда подевались храмовая утварь и иконы, а исчезли они тогда же. Возможно, местные жители разобрали всё по домам, а во время войны всё сгорело вместе с деревней.
В мае сорок первого власти решили переоборудовать храм в клуб, но не успели: 22 июня началась война. А в октябре бои шли уже на Можайской линии обороны.
Для военных церковь превратилась в цель и ориентир. По храму стреляли с обеих сторон — и фашисты, и наши: старинная маковка и сегодня напоминает решето, вся в отверстиях от пуль. А когда враги заняли эти земли, в помещении церкви они держали лошадей. Жителей Юрлова они выгнали из домов, пришлось рыть землянки и жить там. Отступая, оккупанты всё тут пожгли. Но каменный храм сжечь не смогли — здание уцелело.
Фашисты ушли, люди стали возвращаться на пепелище. Крыши над головой не было, а жить как-то надо было. Здание храма приспособили под общежитие: развесили внутри занавесочки, поставили буржуйки и поселили несколько семей. Так они и прожили здесь до шестидесятых годов, пока для них не построили бараки.
И если после войны церковь была еще относительно целой, то хрущевские времена стали для нее роковыми.
Храм Воскресения Словущего в Юрлово сейчас

Между колокольней и основным объемом храма раньше было трапезное помещение. В хрущевские годы его разобрали на кирпич. От колокольни остался только нижний ярус. Но заходить сюда опасно: можно провалиться. Пола нет, и лестница наверх аварийная. Алтарь снесли совсем недавно, когда мимо храма прокладывали дорогу.
При Хрущеве местным жителям настоятельно рекомендовали разбирать «никому не нужное» церковное здание на кирпичи. И не просто так разбирать, а за денежку: пять копеек кирпич. Выгодно!
Татьяна Мирошина вспомнила рассказ своего старшего брата. Когда он был маленьким, им, школьникам, давали задание: «Приноси из церкви кирпичики! Очищай и приноси!» Деньги школьникам за разбор храма тоже платили. Кто-то приходил с кувалдой, разбивал стены, кто-то подбирал с пола. В итоге на «кирпичики» ушли два придела, трапезная и верхние ярусы колокольни.
Эти стены пережили нашествие Наполеона, революцию, Великую Отечественную, дожили почти до нашего времени и… разошлись по рукам по пяти копеек.
Крест
Отец Ярослав выводит нас из церкви и указывает наверх. Крест! Вот уж действительно чудо — он сохранился до наших дней, даже во время жесточайших богоборческих кампаний шестидесятых. Хотя попытки снять его предпринимались не раз.