Вечером 15 февраля 1786 года в Санкт-Петербурге вовсю палили пушки. Причина артиллерийских залпов в Петропавловской крепости была приятной – в семье одного из самых многодетных монархов России Павла родилась дочь Мария. И если родители радовались появлению своего пятого ребенка, то бабушка, императрица Екатерина Великая, не скрывала своего разочарования.
Как так! Снова девочка! Уже третья внучка! Попробуй их потом всех замуж выдай. И за каждой нужно дать достойное приданое – это же никаких приобретений для казны, одни сплошные расходы. Да и вообще, царственная особа была уверена, что девочек воспитывать – скучно и неинтересно.
Екатерина Алексеевна даже честно в этом признавалась барону Гримму, своему другу: «По правде сказать, я несравненно больше люблю мальчиков, чем девочек». А ещё: «Дочери все будут плохо выданы замуж, потому что ничего не может быть несчастнее русской великой княжны. Они не сумеют ни к чему примениться, все им будет казаться мелким…»
Но княжна Мария пока о предрекаемых ей несчастьях ничего не знала и самым счастливым образом агукала на руках у кормилиц и нянек.
«Драгун в юбке» или любимая дочь и внучка
И все же, Екатерина Вторая принимала самое деятельное участие в судьбе внуков и внучек. Но очень по-своему. Старших внуков, наследника престола Александра и второго сына Павла I, Константина, она забрала к себе и воспитывала так, как считала нужным: не только подбирала воспитателей и учителей, но давала рекомендации, как и чем кормить цесаревичей, писала для них сказки и даже проектировала одежду.
А девочек она оставляла родителям, при этом постоянно контролируя и корректируя процесс воспитания. Конечно, такое самоуправство не могло понравиться Павлу Петровичу и Марии Федоровне.
Впрочем, это обстоятельство было лишь одной из причин постоянного напряжения между матерью-императрицей и сыном-наследником. До самой своей смерти Екатерина II не принимала во внимание мнения Павла, а он не уставал ее критиковать и намекать на то, что трон она занимает незаконно.
В Европе его даже назвали «русским Гамлетом» , подразумевая, что его мать взошла на престол в результате дворцового переворота и гибели его отца.
В такой атмосфере родилась Мария Павловна. Однако, казалось, что с самого рождения девочка решила быть счастливой и своего решения она не меняла не смотря ни на что.
У нее оказался смелый, прямолинейный и бесстрашный характер. Она стала любимицей своей бабки, которая с восторгом называла ее «гусаром в юбке» и недоумевала, что из нее вырастет.
Любовь бабушки не помешала ей стать так же любимой дочерью Павла Петровича. Он вообще любил честность и простоту в общении. А смелостью дочери просто восхищался.
Зато мать, Марию Федоровну, и воспитательницу Шарлотту Карловну фон Ливен беспокоили мальчишеские замашки и игры девочки. Как ее замуж-то выдавать? И они нашли решение проблемы. Заметив, что Мария Павловна имеет особенную склонность к музыке, взрослые поощряли это увлечение и сделали все, чтобы она стала виртуозным исполнителем, глубоко чувствующим музыку, несколько смягчив тем самым характер и манеры бойкой девушки.
Джузеппе Сарти, известный композитор и учитель великих княжон, говорил, что если бы Мария не была связана обязательствами перед семьёй, то стала бы знаменитым музыкантом. А бабушка с гордостью приглашала ее выступать перед иностранными послами и писала все тому же барону Гримму: «Если бы Вы и сами слушали, как играет и поет великая княжна Мария, Вы бы непременно расплакались!»
Стоит заметить, что писала она не только из желания поделиться своими переживаниями, но и для того, чтобы пустить правильные слухи о внучках. Таким образом она повышала интерес к ним европейского общества и их вес в глазах общества.
Императрица действительно переживала, что великие княжны останутся в девках. Особенно Мария Павловна, поскольку она была самой некрасивой из сестер. Нет, родилась она прехорошенькой, но в четыре года и ей, и ее сестрам сделали прививку от оспы. Все дети перенесли ее хорошо, а Мария Павловна заболела и болезнь обезобразила ее лицо. Как писала о ней императрица: «… привитая ей оспа совсем ее изуродовала, все черты лица погрубели…»
Несомненно, девочка слышала разговоры о себе, но, казалось, и они ее не беспокоили. Она умела с достоинством встречать удары судьбы и вместо того, чтобы огорчаться неудачам, всегда находила причины радоваться.
«А кроме того, она очень умна, имеются способности ко всему, и будет со временем преразумная девица. Она любит чтение и, как говорит генеральша Ливен, проводит за книгой целые часы… Притом, она очень веселого, живого нрава и танцует, как ангел…» (Екатерина II – барону Гримму).
Другая жизнь
Марии Павловне было десять лет, когда умерла ее бабушка, и на престол вступил 42-летний Павел Петрович. Ситуация в семье, во дворце и вообще в России изменилась кардинально.
Новый император стремился исправить многочисленные, как ему казалось, ошибки своей матери. В первую очередь, он положил конец «золотому веку дворянства», говоря: «Дворянин только тот, с кем я говорю и до тех пор, пока я с ним разговариваю».
Балы и музыкальные вечера стали редкостью, вся жизнь семьи и двора теперь подчинялась расписанию, составленному государем. Между отцом, матерью и старшим братом и наследником нарастало напряжение и недоверие. Часто случались ссоры.
Все это не могли не понимать младшие дети. Однако, все они горячо любили отца и видели его совсем иным, чем придворные и старшие сыновья: «Он был нежен и так добр с нами, что мы любили к нему ходить» (из воспоминаний Анны Павловны).
Император позволял детям проводить время в его покоях, с удовольствием принимал участие в играх, дарил подарки и вообще, в отличие от сдержанной и строгой Марии Федоровны, был нежным и любящим отцом.
Знали они так же, что их отец заботится о простом народе и стремиться облегчить положение крестьян. Например, чтобы остановить инфляцию, Павел сократил дворцовые расходы в десять раз. Это значит, что и праздников стало гораздо меньше, и еда проще.
Они видели, как сервизы из серебра забирают из дворцов, чтобы перелить их на монеты. Должно быть, обратили внимание на то, как на Дворцовой площади жгут бумажные ассигнации. Несомненно, у них возникали вопросы, на которые они находили правильные ответы.
Во всяком случае, Мария Павловна урок о том, что благополучие государства начинается с благополучия народа, усвоила наилучшим образом.
Царственная невеста
В 1800 году, когда Марии Павловне исполнилось 14 лет, к императорскому двору прибыл особенный гость. Барон Вильгельм фон Вальцоген был отправлен герцогом Карлом Августом Саксен-Веймарским, чтобы договориться о браке Марии Павловны с наследником княжества.
Переговоры увенчались успехом, Павел I дал согласие на брак. Мнение барона о невесте было самым благоприятным: «Она имела сочувственное и нежное сердце, кротость и доброту совершенную, и когда говорила, то походила более на отца, но, к удивлению, вопреки этому сходству, была все-таки очаровательна».
Казалось бы, никаких препятствий союз великой княжны Марии Павловны и Карла Фридриха Саксен-Веймарского встретить не должен. Однако, свадьба состоялась лишь спустя четыре года: трагические события, потрясшие императорскую семью, следовали одно за другим.
Началось все с того, что в марте 1801 года заговорщиками был убит император Павел. Младших детей постарались оградить от ужасающих подробностей. Они знали лишь, что папа́ внезапно заболел и умер. Но слухи о том, что государь «умер от апоплексического удара в висок табакеркой», ходили упорные и, по свидетельству современников, пусть не в полной мере, но достигали ушей цесаревен.
Вскоре пришли ужасные вести из Австрии: старшая из дочерей Павла I, палатина венгерская Александра Павловна умерла в родах. Через два года скончалась от чахотки вторая дочь, герцогиня Мекленбург-Шверинская Елена Павловна, которой было всего 18 лет.
Вдовствующая императрица всерьез стала опасаться, что роды погубят и третью ее дочь, что стоит только Марии Павловне уехать в Веймар и больше они ее никогда не увидят. И встревоженная мать откладывала отъезд дочери снова и снова. Наконец, Веймар, обеспокоенный промедлением и отговорками, отправил наследника в Санкт–Петербург.
Впервые за четыре года жених и невеста увидели друг друга. Встретили Карла Фридриха Саксен-Веймар-Эйзенахского радушно. Правда, тут же пошли насмешливые слухи о том, что при приятной внешности будущий герцог Веймара «прост умом». И вообще, он не пара утонченной, образованной, талантливой Марии Павловне. Так же как скромный Веймарский двор не чета блестящему и богатому Петербургскому двору.
Однако слухи эти волновали кого угодно, кроме самой невесты. Она не обращала на них никакого внимания и большую часть времени проводила с будущим супругом. Молодые люди, очевидно, нашли общий язык.
Карл Фридрих смог принять Марию Павловну такой, какая она есть. Более того, он искренне восхищался ею и не пытался соперничать. И девушка ценила такое отношение, больше, чем влюбленность, которая, как известно, быстро проходит.
Она хорошо помнила трагичную историю своей старшей сестры Александры.
Помнила она и то, как все радовались возможности породниться через нее с императорской австрийской семьёй, как поздравляли великую княжну с удачной партией. Однако, несколько лет, которые сестра провела на родине мужа до своей ранней кончины, стали самыми несчастными в ее жизни. И что самое возмутительное – ее принуждали перейти в католичество, для чего разлучили с сопровождавшим ее духовником. И все это, несмотря на договоренности, заключённые до брака.
Познакомившись со своим женихом, Мария Павловна поняла – в ее случае причин для опасений нет. Напротив, она увидела возможность сделать свою жизнь счастливой. Почти год провел Карл Фридрих в России. Здесь, в Большой церкви Зимнего дворца состоялось их венчание по православному обряду. Медовый месяц молодые провели в Павловске, загородной резиденции Марии Федоровны. Императрица и дальше бы удерживала дочь, но наследника Веймара все настойчивее просили вернуться домой и приступить к своим обязанностям.
Новая родина
9 ноября 1804 года Веймар встречал наследника с супругой. Казалось, все жители герцогства собрались вдоль дороги, по которой следовали молодые. Всем хотелось увидеть, наконец, «новую звезду с Востока».
Веймарцы с интересом рассматривали процессию из 80 повозок, которые везли приданное великой княжны. Чего здесь только не было: серебряные и фарфоровые сервизы, ткани всех видов и цветов, мебель, музыкальные инструменты, картины и книги. Говорят, приданое Марии Павловны составляло два годовых бюджета Веймара.
Праздник по случаю возвращения венценосной четы продлился больше недели. Народные гуляния с фейерверками сменялись балами, спектакли следовали за торжественными шествиями – и все в честь будущей герцогини.
Мария Павловна понравилась буквально всем, а бабушка жениха, Анна Амалия, писала своему другу так: «С радостью могу Вам сказать, что моя внучка просто – клад. У нее полное отсутствие мелочной гордости. Всякому умеет она сказать что–нибудь приятное, и чутко понимает доброе и прекрасное. Мужу своему она настоящий, великодушный друг. Все на нее здесь молятся. Она уже сделала очень много хорошего, что говорит о качествах ее сердца».
Мария Павловна принимала всеобщее восхищение и любовь с радостью, но понимала при этом, что все эти чувства даются ей как бы в кредит. Народ и знать Веймара таким образом выражали надежду на то, что она много хорошего принесет и государству, и им.
Всеобщие ожидания сформулировал Фридрих Шиллер, один из основоположников немецкой литературы Нового времени. По просьбе двора он написал пьесу-кантату «Приветствие искусств», посвященную прибытию великой княжны на новую родину:
Деревце страны иной,
Пересаженное нами,
Вырастай, примись корнями,
В этой почве, нам родной…
Быстро сплетаются
Нежные узы любви,
Наше Отечество да будет там,
Где мы делаем счастье людское!
Эта пьеса стала последней в творчестве писателя. Через полгода после прибытия великой княжны, Шиллер умер, а Мария взяла на себя попечение о его вдове и детях.
Итак, от Марии Павловны ждали, что она сделает подданных счастливыми. Правящая семья ждала, что великая княжна станет достойным ее членом и продолжит работать на благо и процветание рода и государства.
Как одно из многочисленных германских княжеств, Веймар не мог похвастаться ни богатством, ни обширными территориями. Зато во второй половине XVIII и XIX веке он стал крупнейшим центром германского Просвещения, «немецкими Афинами». Все это благодаря бабушке Карла Фридриха, герцогине Анне Амалии.
В 18 лет она осталась вдовой с двумя детьми на руках, но не пала духом, а почти 20 лет возглавляла государство, превратив его в одно из самых значимых мест Европы, в котором жили, работали и творили Гёте и Шиллер. И теперь Анна Амалия очень надеялась, что Мария Павловна не даст угаснуть славе Веймара.
Надеялась она не зря. Даже если просто перечислить свершения великой княжны, не вдаваясь в подробности, получится внушительный список. Для начала Мария Павловна завершила и расширила свое образование.
Четыре года она посещала Йенский университет, где прослушала более десяти курсов лекций по разным дисциплинам. После, в течение всей жизни, заботилась она о своей Alma mater: приобретала приборы для опытов по физике и химии, астрономические инструменты, редкие книги и рукописи, коллекции старинных монет и многое другое.
При дворе она ввела традицию устраивать литературные вечера, которые прославились на всю Европу как «Веймарский кружок», поскольку в нем неизменно принимали участия знаменитые учёные и писатели. Мария Павловна поощряла изучение истории не только своего герцогства, но и других немецких княжеств, учередив специальную стипендию.
Из этих начинаний в 1852 году появилось Общество истории. По приглашению Марии Павловны в Веймар переехал композитор Ференц Лист, чтобы занять должность придворного капельмейстера. Он поднял музыкальный уровень Веймарского театра на небывалую высоту. При этом представления периодически устраивались бесплатно, чтобы и простой народ мог приобщиться к высокой культуре.
Одним из наиболее важных событий в культурной жизни Веймара стало учреждение герцогиней музея – «Залы поэтов», посвященного памяти Гёте, Шиллера, Кристофа Мартина Виланда и Гредера. Именно они прославили Веймар как «романтическое сердце Германии».
Этими и многим другими достижениями, Мария Павловна не только продолжила начинания герцогини Анны Амалии, но и преумножила славу своей новой родины.
Милосердная правительница
Свёкр герцог Карл Август и члены правительства по праву рассчитывали на поддержку Российской империи во всех отношениях. И почти всегда ее получали, если только это совсем уж не шло в разрез с интересами русского императора. Именно благодаря Александру I, Веймар получил статус великого герцогства и большие репарации от Франции после Венского конгресса (1815).
Однако, до этого Мария Павловна настойчиво просила брата отдать ей деньги ее приданого (они лежали в банке, великая княжна получала отчисления каждый месяц). Ответом стал решительный отказ. Случилось это после того, как осенью 1806 года войска Наполеона вошли в Веймар и герцогство вынуждено было выплатить значительную сумму императору Франции.
Александр I писал по этому поводу: «…я не могу не принять во внимание и настоящего положения дел, когда вся денежная помощь, оказанная Веймару, не замедлит перейти в сундуки неприятеля и будет употреблена на войну, которую он ведет против нас».
Само собой разумеется, от Анны Павловны все без исключения ждали появления наследников. И уже через год после прибытия в Веймар, великая княжна благополучно и легко разрешилась от бремени. Правда, первому ее сыну, Паулю Александру Карлу Константину Фридриху Августу, отведен был всего год жизни. Зато ее две дочери не только дожили до преклонных лет, но одна из них, стала императрицей Германской и королевой Прусской.
Младший сын, Карл Александр Август Иоганн, наследовал престол Веймара и постарался продолжить политику матери. Простой народ ждал от будущей герцогини внимания к своим бедам и нуждам. Веймарцы надеялись, что Мария Павловна окажется милосердной правительницей и уделит особое внимание благотворительности. И они не были разочарованы.
Почти сразу великая княжна стала принимать письменные просьбы о помощи на свое имя. По свидетельствам современников, ни одно прошение не было оставлено без внимания.
А после 1805 года ее впервые назвали «ангелом бедных» и «матерью нации». Тогда засуха и последовавший за ней неурожай создали серьезную угрозу голода. Мария Павловна на свои средства закупила хлеб для всего герцогства и целый год она безвозмездно кормила весь Веймар.
В 1813 году, после того как Германия избавилась от обязательств перед Наполеоном, Мария Павловна распродала все свои украшения, чтобы открыть госпитали для раненых в Отечественной войне русских солдат. Понимая, что с этой задачей одной ей не справиться, она создала Патриотический институт женских объединений – благотворительное общество, в котором знатные дамы оказывали помощь ветеранам.
Став в 1828 году великой герцогиней Саксен-Веймар-Эйзенахской, она создала целую систему благотворительных мероприятий со строгой отчётностью. Причем Мария Павловна проверяла лично, чтобы ее распоряжения исполнялись неукоснительно.
По ее инициативе открывались родильные дома для крестьян и бедных горожан. Создавались приюты для сирот и школы для детей из бедных семей. Организовывались училища с мастерскими, где юноши и девушки могли освоить профессии, соответствующие их способностям и нуждам.
Наконец, с ее подачи был основан знаменитый на всю Европу институт Фалька с приютом для беспризорных детей на 200 мест. Но не только образованием и воспитанием подрастающего поколения занималась герцогиня. Не оставляла она без поддержки и взрослое население. Ею была организована городская сберкасса, которая помогала веймарцам оправиться после смуты наполеоновских войн.
Как и ее мать Мария Федоровна, Мария Павловна любила заниматься устройством садов и парков. Начав со своего собственного дворца Бельведер («Я предпочитаю здесь, в маленьком саду, созданном наподобие Павловска, часто бывать» пишет она матери), она пришла к идее превратить Веймар в цветущий сад.
Для этого она не только велела разбить повсюду парки с фонтанами и каменными колонками для воды, но и учредила училища садоводства, которые должны были заботиться о созданных ею насаждениях. Благотворительность стала неотъемлемой частью жизни Марии Павловны.
Она постоянно жертвовала огромные средства, оставляя себе лишь самое необходимое. И сделала участие в судьбе простого народа обязательным для дам высшего света. Для этого ею было создано Женское благотворительное общество. Дамы не только лично патронировали богоугодные заведения, но и собирали деньги на их нужды.
Отмечая достижения герцогини, Гете как–то записал в своем дневнике: «В 12 часов была Ее Императорское Высочество. Очень доволен преуспеванием всех основанных ею учреждений, на которые, без сомнения, идут большие суммы. Приходится все больше и больше удивляться этой замечательной женщине, постоянно стремящейся вводить полезное». Он вообще считал ее одной из наиболее выдающихся женщин своего времени, и был убежден, что она осталась бы таковой, даже если бы не была герцогиней.
Отдельное и пристальное внимание хотелось бы уделить религиозности Марии Павловны. Согласно брачному договору, она привезла с собой в Веймар духовника протоиерея Никиту Ясновского, который впервые перевел Литургию со старославянского языка на немецкий.
Когда духовник умер, к Марии Павловне прибыл отец Стефан Сабинин с семьёй.
Он составил грамматику исландского языка и сделал перевод на немецкий двухтомника Пушкина, который был издан в Веймаре. Оба священника были людьми блестяще образованными, пользовались всеобщим уважением и стали опорой для великой герцогини.
Богослужения совершались постоянно в двух домовых храмах, устроенных специально для Марии Павловны. А вот православная церковь появилась в городе только в 1862 году, после смерти великой герцогини. По завещанию, храм Марии Магдалины, в честь которой Мария Павловна была крещена, возвели прямо над ее саркофагом.
Больше чем на 50 лет Мария Павловна связала свою судьбу с немецким княжеством Веймар. Оно действительно стало для великой герцогини второй родиной. Однако, ее самой большой и неизменной любовью было ее Отечество. Эту любовь она передала детям и о ее сыне говорили: «Не знаем, где в нем кончается немец, а где начинается русский».
Мария Павловна прекрасно понимала, что по ее поступкам будут судить не только о Веймаре, но и о Российской империи. И она сделала все, чтобы прославить обе дорогие ее сердцу страны. Всю свою жизнь она прожила там, куда поставил ее Господь, служа Отечеству и народу, неукоснительно следуя долгу и вере. Может, в этом секрет ее счастья?
Удивительно: больше 160 лет назад умерла великая герцогиня, но дела ее живы до сих пор. Принимает посетителей знаменитый музей, открытый ею; идут службы в храме, построенном над ее гробницей; цветут сады и даже сохранились фонтаны, украшенные ее вензелем. Вот только ее имя в рассказах о Веймаре звучит все реже и реже.
