«Тамань — самый скверный городишко из всех приморских городов России. Я там чуть-чуть не умер с голода, да еще вдобавок меня хотели утопить», — так Михаил Юрьевич Лермонтов описывает небольшой населённый пункт на юге России. Таким, можно сказать, он и остался до настоящего времени, по крайней мере, на мой взгляд. Мне доводилось там бывать в середине
90-х, затем на байк-фестивале где-то в 2004 году и на съёмках фильма «Кубань православная» в 2010-м.
Такое впечатление, что время там застыло, перестроечное движение не повлияло на архитектуру этого городка. Здесь не появились микрорайоны с многоэтажками, мега-центры с развлекательными комплексами и т. п.
Но всё не так уж уныло, как может показаться на первый взгляд: в Тамани есть много достопримечательностей. Но описывать их не входит в мои планы. Хотя всё же к одной из них мы прикоснёмся. Это храм Покрова Пресвятой Богородицы, самый старый на Кубани.
Церковь, построенная в 1793 году, просуществовала до 1855 года,
пока в Крымскую кампанию залпы англо-французской эскадры не разрушили её. Здание храма восстановили, и 1865 году урядник Фёдор Чепель на свои средства построил рядом с храмом звонницу. Местные старожилы рассказывали, что, выезжая в г. Керчь на рынок, они слышали звон колоколов, доносящийся до них через Керченский пролив. Окончательное воссоздание первоначального вида храма было завершено 1911 году архитектором И. К. Мальгербом.
В Таманской церкви побывали Пушкин, Раевский, Суворов, Лермонтов. Здесь какое-то время служил литургии Игнатий Брянчанинов.
Первыми казаками были завезены на Кубань иконы, которые и по сей день хранятся в Покровской церкви. Образ Успения Пресвятой Богородицы с частицею мощей Григория Чудотворца и Ипатия Целебника. Эта икона хранилась в пещерах Киево-Печерской Лавры. Старинная икона Николая Чудотворца с частицей его мощей. В алтаре хранится образ Спасителя, которому 250 лет. Его подарила казакам сама Екатерина. И в завершение нашего списка — чудотворная копия Пречистой Богородицы Козельщанская. Оригинал принадлежал придворной фрейлине Екатерины II. Эта икона стоит в резном киоте в левом углу храма, перед алтарём. За стеклом киота множество драгоценностей, принесённых в дар Богородице за помощь и чудесные исцеления.
«Сначала я не благословлял украшать икону ювелирными изделиями», — говорит протоиерей Виктор Колмык, настоятель храма и благочинный Темрюкского округа…
«Я дала обет: если получу исцеление, то принесу в дар свои золотые украшения», — сказала мне прихожанка. Это и разрешило все споры.
Во время съёмок фильма «Кубань православная» отец Виктор поведал свой рассказ, который поверг нас в шок. Явное свидетельство Промысла Божия. В данной истории Господь не наказывает, а вразумляет, изливая на нас, грешных, свою необъятную любовь.
Произошёл этот случай в бурные 90-е, когда все стремились к чему-то новому, всё перестраивалось, преображалось. Кто-то стремился стать буржуем, кто-то — мафиози, ну а кто попроще – становился фермером или торгашом на рынке. В воздухе парил дух мамона, манящий всех к своим благам. Был брошен клич: поделим всё имущество страны поровну. Изобретались ваучеры, бумажки, якобы отображающие долю каждого гражданина в условных единицах. Дрожащими руками все счастливые обладатели «волшебных бумаг» сами решали своё материальное будущее, отдавая их в ту или иную компанию. Строились финансовые пирамиды, обещались сумасшедшие проценты по вкладам, граждане продавали трёхкомнатные квартиры, покупали однокомнатные, а разницу клали на сберкнижки в надежде жить на баснословные дивиденды.
Те, у кого не получалось ничего из всего вышеперечисленного, любыми другими способами пытались хоть что-то ухватить от прежнего режима. Одним словом, они шли на открытые преступления, кражу и даже грабёж. Коммерсантов, продавцов киосков и всех благополучных предпринимателей обкладывали данью. Ну а совсем безумные покушались на святая святых.
«Я очень переживал за сохранность драгоценностей, принесённых в дар Богородице, — рассказывал отец Виктор. — Церковь не была оборудована сигнализацией, не имела решёток на окнах. Единственной защитой был живущий по соседству сторож, который время от времени проверял обстановку в храме и порядок на его территории. Мысль о возможности ограбления нашей церкви назойливой мухой сверлила мне мозг. Сцены похищения золотых изделий из киота святого образа цветной кинолентой транслировались в моих сновидениях. Одним словом, сам и накликал беду», — сетовал священник.
Кто-то из прихожан пожертвовал денег на ремонт храма. Решили в первую очередь поменять все двери. Процесс начался: демонтировали старые, установили новые, закрепили в дверных проёмах, оштукатурили откосы. Одним словом, всё шло хорошо. Плохо, что замки в дверях были обычные, они не представляли никакой преграды для людей, занимающихся несанкционированным их вскрытием. Все это прекрасно понимали, и поэтому было решено укрепить конструкции мощными засовами. Но для этого требовались определённое время и средства...
Злодеи не заставили себя долго ждать.
В прихожей настойчиво звонил телефон. Отец Виктор, оторвавшись от молитвы, положив на рабочий стол Псалтирь, проследовал к аппарату. На другом конце провода он услышал взволнованный голос Ивана Константиновича, так звали церковного сторожа. «Батюшка, срочно приезжайте, у нас здесь ЧП: делая ночной обход, я обнаружил вскрытую боковую дверь храма...» «Ничего не трогайте, я сейчас выезжаю», — крикнул священник и бросил трубку на телефон.
Через четверть часа отец Виктор и сторож, включив свет, вошли в церковь. «Мое сердце, от волнения пытавшееся пробить грудную клетку, стало обретать привычную амплитуду своих колебаний» — рассказывал священник. Козельщанский образ Пресвятой Богородицы спокойно взирал на нас со своего прежнего места. Драгоценное убранство, находящееся за стеклом киота, оставалось нетронутым.
Протоиерей обводил взглядом свои владения. Его внимание привлёк клочок бумаги, лежавший на полу посреди храма. «Вы что, сегодня с бабушкой Клавой не делали уборку?» «Часа два, как всё закончили», — ответил мужчина и, подойдя к бумажке, хотел её поднять. «Постойте, ничего не трогайте, я звоню 02».
***
Было раннее осеннее утро, море в Керченском проливе немного штормило. Но это не повлияло на работу парома, который пришвартовался к причалу Порт Кавказ. Транспорт, прибывший с Керченской стороны, тёмным ручейком стекал на берег Таманского полуострова. Тишину пасмурного утра нарушали лишь шум прибоя да крик чаек, кружащихся над волнами в поисках пищи.
Мощные переливы милицейской сирены истерично ворвались в размеренную жизнь порта. Жёлтый «уазик» с синей полосой по всему борту и надписью на ней «Милиция» въехал на причал. Лавируя между встречным и попутно идущим транспортом, он стал пробираться к парому.
В это же утро в гостинице «Керчь» в тринадцатом номере, находящемся на втором этаже, с окнами, выходящими во двор гостиницы, оборудованный под автостоянку, горел свет. Трое мужчин паковали чемоданы, в перерывах между делом они подходили к столу, опорожняли стаканы, наполненные спиртным. По всему было видно, что постояльцы торопятся и чем-то сильно взволнованы…
Спустя некоторое время они спустились на первый этаж. Подойдя к стойке регистратора, расплатившись за проживание и забрав свои паспорта, мужчины направились к выходу. Вдруг с шумом отворилась входная дверь и в вестибюль ворвался наряд милиции с оружием в руках и криками: «Всем оставаться на своих местах». Задержание прошло быстро и без сопротивления, незнакомцев поставили лицом к стене. Старший группы, капитан милиции, открыл один из чемоданов, стоявших на полу. Из него со звоном выпали на пол несколько серебряных окладов, варварски снятых с икон. «Надеть задержанным наручники», —
скомандовал оперуполномоченный.
В очередной свой визит к следователю отцу Виктору удалось поговорить с главарём гастролёров. «Что же вам помешало украсть драгоценные изделия из киота?» — поинтересовался священнослужитель. Задержанный, мужчина средних лет, но уже повидавший лиха на своём веку, судя по шрамам и татуировкам на его теле, выдержав паузу, задал встречный вопрос протоиерею: «Отец, ответь сначала ты. Как вам так быстро удалось вычислить нас? Ведь мы не дилетанты в этом деле, работали аккуратно, в перчатках...»
«Оплошность всё же вы допустили. Квитанция, выписанная на ваше имя в гостинице «Керчь», лежала на полу посреди храма. Оперативникам не составило особого труда поднять документ с пола, прочесть адрес и выехать к месту вашего проживания».
На лице закоренелого преступника появилась гримаса страха. «Не может этого быть! Мои подельники могут это подтвердить! Выйдя из гостиницы, я сказал, чтоб заметали следы. Порвав квитанцию на маленькие кусочки, я выбросил её в урну возле гостиницы. После этого мы и отправились на дело в Тамань».
Следователь, будучи невольным свидетелем этого диалога, взбодрился сильнее, чем от ведра чёрного кофе. «Она здесь, подшитая к делу», — промолвил он, дрожащими руками развязал папку с надписью «ДЕЛО», вынул из неё исписанные листы бумаги, к которым в верхнем левом углу канцелярской скрепкой была прикреплена серенькая квитанция.
В кабинете воцарилось молчание. Каждый из троих мужчин, вернув время вспять, со своего ракурса рассматривал ситуацию.
«Я знаю, это она всё сделала», — первым прервал затянувшуюся паузу уголовник, и по его щеке стекала скупая мужская слеза.
«Кто?» — в недоумении спросил отец Виктор.
«Дева Мария... Когда я фонарём осветил икону, чтобы понять, как проникнуть к драгоценностям, я увидел, что она смотрела на меня. Сомнения не было, это был живой взгляд, пронизывающий, словно рентгеновские волны. Ужас охватил моё сознание, могильный холод окутал всё тело, которое перестало повиноваться мозгу, волосы зашевелились на голове. С трудом переставляя ватные от страха ноги, я попятился назад. Большого труда мне стоило выбраться из храма под звёздное небо, и тут обстановка круто поменяла свою полярность. Мне показалось, что я впрыгнул в сапоги-скороходы. Земля побежала, из-под ног. Ветер свистел в ушах. Я летел, как молодой рысак на скачках. Через минуту впереди замаячили спины моих дружков, также убегающих подальше от Святого Образа. Как позже выяснилось, с ними произошло то же самое, что и со мной, но немного раньше».
В завершение своего рассказа протоиерей Виктор поведал нам, что грабители раскаялись и поклялись оставить прежнее ремесло.
Владимир Малёванный
