Известный писатель Н.В.Курочкин-Креве, автор 17 романов и множества повестей, выходивших в крупнейших московских и зарубежных издательствах, ушел из жизни 7 октября 2018 года, похоронен на хуторе Чекон Анапского района.
За книгу: «Жизнь спустя» Николай Владимирович был удостоен звания Лауреата Всесоюзного литературного конкурса им.М.Горького, вручал награду классик Леонид Леонов. Участника многих литературных семинаров столичная критика называла среди лидеров «поколения тридцатилетних». Уже на Кубани дописаны и изданы в московском издательстве «ВЕЧЕ» новые исторические романы: «Пират ее Величества» и «Морские псы Ее Величества». Всегда молод душой, писатель , уже тяжело болея, диктовал жене и соавтору Елене Олейник свой последний , автобиографический роман « Авантюрист» о приключениях военного разведчика за рубежом.
САМАЯ ЗАЖИТОЧНАЯ В МИРЕ СОРОКА
( Быль из цикла « Фольтики»)
Впервые я заметил эту сороку, когда она успешно побила трех жирных голубей. И затем совершала почетный круг победителя по тропинкам нашего сквера. Она не летала, а именно вспархивала, принимая изящные позы после каждого шага. Это был день ее триумфа.
В завершение сороке Бог послал порцию пломбира. Заметив жирного пацана, лениво жующего пломбир, то и дело откладывая его рядом на лавочку и хвастливо оглядывающегося по сторонам,-- так же, как она во время своего шествия,-- сорока решила поделиться с собой его редкостным счастьем.
Поймав благоприятный момент, она урвала пломбир с лавки прямо со стаканчиком и торопливо взмыла ввысь, воспользовавшись ближайшим деревом. Она могла отлететь подальше, но решила, что гораздо обиднее для толстяка, если сделать это у него на глазах, и – ме-е-е-дленно.
Сорока несколько раз оглядела свое приобретение и, в конце концов, перенесла его в гущу ветвей и повыше. Потому как увидела, что на помощь обиженному и басом ревевшему отпрыску прибежала запоздавшая и такая же жи-и-рная мамаша. Но что она могла? Беспомощно бегать по дорожке, рядом с деревом, и оглашать округу безутешными и потому нечленораздельными воплями?
Она приставала ко всем подряд, но остановился только встречный участковый. Он встал на сторону потерпевшей и выругался при жирном ребенке, потом густо покраснел и трудно вымолвил по складам: « Из-ви-ни-т-те!»
На что женщина гневно произнесла: « П-полиция-милиция! Ах, если бы это была Нью-Йоркская полиция!» -- таким тоном, будто она годы прожила в Нью-Йорке ( а не в Бостоне). Бостон, как известно, более интеллигентный город.
После этой реплики неожиданно пробудившаяся было совесть стража порядка тут же успокоилась, и на дерево он залезать не стал, и не вытер свежим носовым платочком слезки жирному пацану, как это сделал бы нью-йоркский полицейский или русский жандарм Х1Х века.
Но вечером, проходя снова по скверу, он услышал крики истерическим басом, исходящие из знакомого уже пацана, стоящего на тропе и уже безнадежно пристававшего к любым прохожим.
-- Так что, он полдня простоял под деревом? – спросите вы.—Это ж какая жадность должна быть уже олигархическая, чтобы в конце зимы, при морозце в минус пять торчать на ветру, стеная за куском пломбира!
Он не дал и сороке отлететь по другим неотложным надобностям и даже похвастаться подругам. Теперь она должна была неотлучно при своем «кладе» находиться и бдеть. Пацан вопит, сорока бдит, а участковый, уже не стесняясь, вполголоса, бормочет всякие нехорошие слова, отбиваясь от немногих сочувствующих прохожих и жалея, что не может по малолетству отрока привлечь за нарушение общественного порядка и убрать его подальше от места действия. А к сороке, тем более, ни одну статью УК не присобачишь. Что с пернатой длиннохвостой воровки возьмешь?
Рано утром мизансцена повторилась полностью. Как будто сорочий грабеж произошел здесь и сейчас, все так же вопили под деревом пацан и его жирная мамаша и присоединившиеся к ним, обиженные сорокой голуби.
Патрульные машины с других участков специально старались сделать крюк, чтобы поржать над незадачливым коллегой и дать ему по рации полезные советы типа составления протокола на сороку и поимки ее с помощью спецназа, штурмующего любые высоты.
Тайно сочувствующая сороке часть полицейских щедро делилась с ней бычками от сигарет, но сорока, увы, была некурящей , без вредных привычек.
Так было три дня, а на четвертый пришла оттепель. И пломбир начал стремительно таять, убывая прямо на глазах. Несчастная сорока стала в тупик перед таким коварством природы. И за следующие четыре дня стаканчик полностью опустел – мороженое вытекло вниз по веткам. Горе сороки было безутешным. Она продолжала дежурство, ежеминутно навещая свое сокровище, и все не могла понять, куда оно исчезло.
Подозревала всех. Наипаче – толстого рыжего котяру, который, в конце концов, добрался до схрона и убедился, что он безнадежно опоздал. Единственное, что он
получил, был болючий щипок острым сорочьим клювом в нежный нос.
Правда, мне удалось увидеть, как толстый пацан, всхлипывая, подставлял раскрытый рот под капли пломбира, цепко держа в обеих руках по два новых.
-- Олигархом будет!—издевательски подумала сорока и –спикировала вниз, прямо на него на запредельной сверхзвуковой скорости, подобно бомбардировщику ИЛ-87, на лету разворачивая пломбир, глотая и давясь вожделенными кусками и в редких промежутках победно стрекоча!
Жуткий вой огласил тихий скверик…
Николай КРЕВЕ ( Курочкин)
