Кирилл Баглай
Наша первая добровольческая акция прошла летом 2014 года, когда в московском метро произошла катастрофа (15 июля 2014 года поезд метро врезался в стену тоннеля, погибли 24 человека. — Ред.). Нас было человек двадцать, мы ездили в больницы и раздавали от Патриарха книги, подарки, чтобы хоть как-то поддержать людей. У нас было такое чувство, что мы должны прийти и подарить человеку радость. В одной из больниц мы зашли в палату, где находился молодой человек лет двадцати. У него была модная прическа с окрашенными волосами, майка с вырезом — судя по внешнему виду, реакция на нас могла быть какой угодно. Мы рассказали о себе, отдали подарки. И он вдруг: «Ребята, спасибо вам огромное. Знаете, я тут сидел и думал: как здорово, что жив остался. Ведь есть погибшие или те, кто серьезно пострадал. Я в поезде уже засыпал, как вдруг вспомнил, что по утрам надо какие-то молитвы читать. И я про себя читал “Отче наш” в полудреме и в момент столкновения меня почти не задело. А женщину, которая была рядом со мной зажало металлом… И я понял, что меня, наверное, молитва спасла». Он был настолько радостным, настолько благодарным, что у нас возникло чувство, что это не мы сделали подарок, а нам.
Доброволец — это когда ты меняешь свою жизнь и голова начинает работать по-другому. Например, когда бабушка идет по лестнице и несет тяжелую сумку, ты не думаешь: надо ей помочь, потому что так Господь сказал, нет — ты просто подходишь и помогаешь, потому что у тебя такой образ жизни. Добровольческое движение — это помощь не только в зеленой куртке, но и без нее (на официальных мероприятиях волонтеры «Православных добровольцев» носят зеленые опознавательные жилеты. — Ред.). Но я вовсе не считаю, что всем надо обязательно участвовать в нашем движении — кто-то может делать доброе дело в одиночку, а кто-то нет.
Чудесная ошибка
Помню, как наш хор добровольцев впервые пел на патриаршей службе. Это был день Торжества Православия — первое воскресенье Великого поста. Мы решили исполнить Богородичное песнопение «О Тебе радуется». Основной хор заканчивает петь, я задаю тон и в этот момент понимаю, что что-то идет не так. Дело в том, что я задала его неправильно и не сразу это поняла. Мы начинаем петь: первые голоса поют не то, вторые вообще не понимают, что за тон я задала, и только третьи что-то выдают. «О Тебе радуется» — песнопение, которое длится около трех минут и полторы из них показались мне вечностью: стоять в центре Храма Христа Спасителя и допустить такую ошибку… Я что-то пытаюсь предпринять, но у меня абсолютно ничего не получается. Тут произошла заминка, звукорежиссер подошел к микрофону, стал что-то проверять, и я, пользуясь моментом, останавливаю пение и с удобного такта задаю новый, нормальный тон. Только после этого мы допели нормально. До конца службы я плакала, не понимая, почему так произошло.
После литургии мы встретили Патриарха за алтарем, чтобы поздравить его с праздником. Он вышел к нам и говорит: «Ну, где ваш регент?» А я спряталась за всеми, и меня буквально вытащили к нему. И он говорит: «Мне сказали, что у вас что-то случилось с микрофонами, но со второй части я понял, что вы хорошо поете», — благословляет и уходит. Потом подошел звукорежиссер и говорит: «Прости меня, Ань, мне все сказали, какой я нехороший человек: ребята пели, старались, а я все испортил». Оказалось, что в момент неудачной попытки спеть не сработали микрофоны и мою ошибку просто не услышали… Для меня это настоящее чудо.
Первая литургия
Однажды мне рассказали о храме в подмосковном селе Остров, в котором нет своего хора. Приближался престольный праздник в честь бессребреников Кира и Иоанна, и нам предложила спеть литургию. А у нас такого опыта еще не было. Одно дело, когда ты исполняешь какие-то отдельные песнопения, и совсем другое, когда нужно спеть полную службу — ты четко должен понимать всю последовательность.
Фото Владимира Ештокина
Было страшно. Мы приехали, спели, даже не было больших ошибок. Выходит батюшка после литургии и говорит: «Сегодня к нам приехал замечательный хор. Спасибо, ребята. Вы, наверное, давно поете». И мы ему прям с клироса: «Это наша первая литургия…» Он очень удивился, сказал, что мы сплоченно пели. Но мы, правда, очень старались. С этих пор иногда приезжаем к нему в храм и поем службы — на престольные праздники, именины, на Светлой седмице или просто когда есть возможность у всех собраться.
Подарок от Бога
Мы регулярно поем на службах в одном СИЗО (следственный изолятор). Когда находишься в его домовом храме, даже пройдя все необходимые проверки, сложно понять, что ты в тюрьме. Помню, мы разговаривали с девочкой, с которой только что отстояли службу. Все так легко, даже какие-то шутки с ней шутим, улыбаемся и ощущение такое, что это моя давняя знакомая, с которой неожиданно встретились и решили поболтать. После этого разговора подруга сказала мне, что днем ранее у этой девочки был суд и ей дали девять с половиной лет. Ей сейчас 17 лет, а выйдет она только в 26. Осознать это невозможно. Храм, службы, церковные таинства — все это меняет людей, атмосферу между всеми нами. Это даже заметно по лицам заключенных до и после службы — они совершенно разные. Они уходят из храма более радостными, светлыми. Вообще, храм в СИЗО — удивительное место, в котором сочетается несочетаемое. Бывает, приходишь, спрашиваешь у узников как дела, а они отвечают: «Хорошо!» Подумать только. А у нас, свободных людей, ещё какие-то проблемы.
Мы с друзьями называем эти службы «добродетелью на блюдечке». Эта возможность сама пришла к нам в руки — однажды нас позвал знакомый священник и теперь мы ездим постоянно. Я считаю, что это самый настоящий подарок нам от Господа — напрямую исполнять Его заповедь о посещении узников в темнице.
Как сдать сессию без «троек»
В свободное от пения время мы обычные добровольцы. Для меня добровольчество — это инструмент на пути к Богу. Очень важно не воспринимать это как «тусовку» и тогда Господь будет помогать в других делах. Когда привозили мощи святителя Николая, мы тоже были волонтерами (часть мощей святителя Николая Чудотворца из итальянского города Бари находилась в Москве с 21 мая по 13 июля 2017 года. — Ред).
Фото из архива Анны Голик
Моей задачей было организовать хоры так, чтобы они пели пять молебнов в день полтора месяца подряд. Это было довольно трудно: в Храме Христа Спасителя я находилась практически с утра до ночи и при этом параллельно сдавала сессию в МИФИ. Поэтому не все получилось так хорошо, как хотелось бы. Несмотря на тотальную занятость в храме, это был единственный раз, когда за время летней сессии я не получила ни одной «тройки».
