Что мы называем искусством? Как много разных мнений можно услышать в ответ. Шуман говорил: «Призвание художника – посылать свет в глубины человеческого сердца». Но может ли искусство, например, кино, влиять на образ мышления, поведения человека? Или это лишь сфера развлечений? В новом фильме «Ловцы душ» Общественной организации «Общее дело» поднимаются вопросы о роли влияния искусства на жизнь общества и на жизнь каждого отдельного человека.
В фильме приняли участие: Михаил Федоренко, Александр Носовский, Юрий Грымов, Юрий Быков, Ольга Коротина, Леонид Бойко, Николай Бурляев, Елена Яцура.
Наш фильм я бы хотел начать с истории, произошедшей более 200 лет назад. Немецкий писатель Гёте издает роман «Страдания юного Вертера». Это роман о молодом человеке, который совершает самоубийство. И он производит такое глубокое впечатление на своего читателя, что не только делает известным Гёте, но и вызывает массовую волну самоубийств по всей Европе. Волна столь масштабная, что власти ряда стран вынуждены запретить роман к изданию.
Михаил Федоренко, кандидат экономических наук, предприниматель, член Наблюдательного совета Общероссийской общественной организации «Общее дело»:
– Социолог Дэвид Филипс, изучавший подобные случаи, провел исследование, которое показало, что сразу после публикации на первых страницах газет рассказа о самоубийстве число совершаемых самоубийств резко увеличивается в тех географических районах, где данный случай получил широкую огласку. Он проанализировал данные о самоубийствах в Соединенных Штатах с 1947 по 1968 год и обнаружил, что в течение двух месяцев после каждой публикации о самоубийстве в среднем совершалось на 58 самоубийств больше, чем обычно. То есть каждое сообщение о самоубийстве убивало 58 человек. Между тем эти люди могли бы жить.
Михаил Федоренко
«Современное кино, оперирующее зрительными образами, мощно воздействует на человека и по праву занимает одно из первых мест в ряду искусств» (Сергей Михайлович Эйзенштейн)
Михаил Федоренко:
– Интересно проследить, как кино влияет на установку социальных ориентиров. Например, в 1955-м в США начинается общенациональная борьба чернокожего населения за свои права, лидером которой стал Мартин Лютер Кинг.
Она сопровождалась демонстрациями, стычками с белым населением. А в 1968-м Мартин Лютер Кинг был убит. Это вызвало массовую волну протестов и демонстраций по всей стране, расовые конфликты и беспорядки. Для того чтобы снять социальный накал, в кино вводится негласное правило – обязательное наличие в фильме чернокожего героя.
Причем если в кино появляется отрицательный чернокожий персонаж, то должен присутствовать и положительный чернокожий герой. Социальный накал был достаточно быстро снят.
Юрий Быков, кинорежиссёр, сценарист, актёр, продюсер:
– Поэтому у меня мнение такое, что если ты понимаешь, что ты делаешь какой-то массовый, зрительский продукт, то ты, безусловно, несешь ответственность за те последствия, за те действия, ощущения, эмоции, которые ты вызываешь у огромного количества людей. Потому что это огромное количество людей сформирует социальную среду, и, собственно, дальше формирует социальную повестку, в которой ты же и живешь.
В случае «Джокера» это обращено именно к массовому зрителю с осознанием манипуляции, с осознанием внедрения в зрителя вот этого провокативного, радикального восприятия действительности, что «хватит терпеть» и «надо бороться с реальностью» любым способом, чтобы доказать, что ты существуешь.
И сейчас очень большие отголоски в Америке из-за этого фильма, кстати говоря, в виде реальных беспорядков и грабежей магазинов.
Михаил Федоренко:
– Но, конечно, чаще мы встречаемся с более простыми способами воздействия телевидения и кино на человека – реклама сотовых телефонов или бытовой техники. Например, главный герой фильма «Матрица» пользовался телефоном фирмы Nokia, и это вызвало большой всплеск продаж именно этой модели телефона.
Елена Яцура, продюсер, дважды лауреат Российской национальной кинопремии «Ника», обладатель премии «Лучшему продюсеру стран СНГ и Балтии фестиваля ‟Киношок”»:
– «Продакт плейсмент» – это отдельная секция рекламы и пересечение рекламы и кино, старинное уже довольно, которое на русский можно было бы перевести как «упоминание товара». И у продакт плейсмента есть своя квалификация, что это такое. Это означает, что у вас в кадре появляется либо товар – сигареты, машины, часы, все, что угодно – конкретные вещи, – либо услуга, которая является необходимой характеристикой героя или сюжета.
Михаил Федоренко:
– Знаете, можно услышать от кого-то, что все эти манипуляции на меня не действуют, или что-то подобное. Но штука в том, что крупные корпорации очень тщательно отслеживают расходы и умеют считать деньги, а стоимость скрытой рекламы очень высокая. И если бы им это было невыгодно, то зачем они несли бы такие издержки?
Елена Яцура:
– А в новейшее время как раз у меня был, собственно, первый проект по продакт плейсменту такой, постсоветский, написанный и сделанный, и по этому проекту у нас появились таблетки Mentos ментоловые в фильме «Тесты для настоящих мужчин». И вслед за ними – холодильник Bosch в фильме «Любить по-русски-3».
В фильме «В движении» была водка «Русский стандарт». Обычно никто не может даже сказать, где она там стоит, потому что твоя задача – сделать это так, чтобы этого никто не видел.
Михаил Федоренко:
– А что, если результатом просмотра фильма стало не просто приобретение телефона, если кто-то заплатил за эту сцену в кино своей жизнью?
Считается, что продакт плейсмент в российском кинематографе начался с серии фильмов «Особенностей национальной охоты».
Завод в Балашихе – именно здесь производили водку, которую так активно пропагандировали в фильме. После выхода фильма она была просто нарасхват, длинные очереди тянулись здесь, вдоль улицы.
Леонид Варламов, член общественного совета при ФСИН России, Председатель правления Общественной организации «Общее дело»:
– Не секрет, что одной из основных причин преступности в нашей стране является алкоголь. Если взять статистику по местам заключения, то мы увидим, что 60% изнасилований совершается в состоянии алкогольного опьянения. 74% убийств, 63% ДТП, повлекшие смерть человека, были совершены в состоянии алкогольного опьянения.
Для кого-то эта комедия вылилась в трагедию на всю жизнь.
Юрий Грымов, режиссёр театра и кино. Сценарист, продюсер. Художественный руководитель театра «Модерн», академик Российской академии кинематографических искусств «Ника», лауреат премии Президента РФ:
– Сегодня кинематографа нет отечественного. Его же не существует, отечественного кино. Его просто нет.
Оно вышло из категории искусства. Понятие «кино» вышло из категории «искусства»! А появилась категория «продукт». Что обсуждают на любом кинофестивале коллеги? Кто сколько заработал. У кого какой бюджет. Сколько копий картины. Только это, поверьте мне. И это произошло лет 15 назад.
Почему? Ну, потому что мы любой ценой уважаем человека, у которого есть деньги. Даже если мы знаем, что у этого человека деньги грязные, все равно артисты поют на его дне рождения. Тоже за деньги. У нас нет этого, понимаешь? Нет этого порога. Поэтому – деньги любой ценой. Успех картины измеряется как в России? Бокс-офисом – сколько собрал. Поэтому я не занимаюсь кино, а занимаюсь театром. Здесь все логично. Для меня логично.
Юрий Быков:
– Они действительно в этом смысле дикари. То есть эти люди – охотники. Это охотники, мало отличающиеся от тех, кто бегал за мамонтами. Просто у них другие, более серьезные и развитые способы добычи этого мамонта, и мамонт, в общем, зеленый и бумажный. А так, по большому счету, у них одна концепция – прибыль. Больше ничего. И в этом смысле они ответственность для себя внутренне не несут. Возлагаем ли мы на них ответственность? Это уже тоже отдельный разговор, но если коротко, то я возлагаю. Но опять же, что они будут делать с моим возложением ответственности на них? Да они плевали на это, в конце концов.
«Живописец! Смотри, чтобы алчность к заработку не преодолела в тебе чести искусства, ибо заработок чести куда значительнее, чем честь богатства» (Леонардо да Винчи)
Михаил Федоренко:
– Мы видим, что зрителю предлагают определенную систему ценностей, тип поведения, которые продуцируются через образы героев и антигероев. Вот интересное исследование бразильских ученых.
Ученные проанализировали демографические данные с 1971 по 1991 год и сопоставили их с появлением в различных районах главного «мыльного» канала страны TV Globo. Оказалось, что в регионах, где начиналась трансляция TV Globo, снижалась рождаемость и увеличивалось число разводов. Всего, по подсчетам ученых, из-за сериалов за 20 лет в стране родилось на три миллиона детей меньше и произошло на 800 тысяч разводов больше.
То есть можно сказать, что каждый раз после просмотра фильма мы становимся немного другим человеком. Пусть на миллиметр, но другим. Но каждый год мы успеваем просмотреть сотни часов таких видео. И если сложить все изменения, то мы увидим, что, в сущности, это нас и формирует.
«Фильмы формируют мировоззрение человека, их нельзя выбросить из головы, из души. Я, как ‟захватчик”, хочу захватить людские умы, вложить в головы зрителей некие идеи, образы» (кинорежиссер Вим Вендерс).
Михаил Федоренко:
– Многие сотрудники полиции помнят рост преступности среди молодежи после выхода фильмов «Бумер» и «Бригада». Молодые ребята под воздействием этого кино хотели походить на своих героев, а результат – тысячи убитых ими людей, изнасилования, десятки тысяч исковерканных судеб.
Вот что сказал в интервью один из актеров сериала «Бригада» Павел Майков:
«Сериал ”Бригада” – это преступление против России, в котором я участвовал. Для меня как актера сериал «Бригада» принес пользу – известность, а для общества, людей – вред. Вред в том, что мальчики хотели стать бандитами. А так нельзя. Нельзя спасти мир с помощью зла и насилия».
Интервью заместителя начальника Главного управления МВД России по Москве, генерал-майора Аркадия Гостева, на тему того, почему несовершеннолетние совершают преступления:
«В полиции проводили специальное исследование, которое показало, что на поведение подростков сильно влияют фильмы, которые крутят по телевидению. Если подросток постоянно видит на экране распрекрасную жизнь криминальных авторитетов, которые курят, пьют и при этом купаются в богатстве, понятно, что он будет им вторить. Полицейские отмечали всплеск подростковой преступности после того, как на экраны вышел сериал ‟Бригада”. Причем малолетки шли на преступление не поодиночке, а сплачивались в реальные банды».
Леонид Бойко, ветеран спецслужб, член Центрального совета Общероссийского объединения «Российская организация содействия спецслужбам и правоохранительным органам»:
– После выхода фильма «Бригада» мы расследовали дело о создании молодежной группировки в Калужской области. Там группа подростков, старшему из которых было 14 лет, сформировались в молодежную группировку и стали совершать правонарушения. Лидер группы даже называл себя кличкой «Белый», в соответствии с главарем банды в телесериале. Для них этот фильм был как призыв к действию. Преступная деятельность они начали с грабежа киосков, потом – телесные повреждения. Хорошо, их вовремя остановили, и дело не дошло до убийств. Фактически этот единственный фильм сломал им всю жизнь.
Александр Носовский, российский кинооператор, оператор-постановщик, член Союза кинематографистов России:
– Я тогда очень дружил с компанией, которая занималась производством как раз фильма «Бригада». У нас были очень дружеские отношения, мне предложили этот проект. Но я отказался. Почему? Причина главная в том, что я всегда боюсь вот этой романтизации криминального мира, криминальной философии.
Это навязывание стереотипа, навязывание правил поведения. Это утверждение того, что агрессия – это круто.
Во всей этой истории про «Бригаду», про парней, которые очень крутые, для меня самое страшное – это матери, которые рыдали, на полу валялись, рвали на себе волосы. А потом я этих матерей видел возле тюрем с пакетами, с баулами, с сумками этими клетчатыми, в которых колбаса, хлеб, носки, трусы. И я в этих очередях стоял. И вот, когда ты постоишь в этих очередях, то понимаешь, что никакой романтики в криминале нет. Никакой красоты, никакого героизма. В этом есть кровь, пот, страдания и проклятия.
Юрий Грымов:
– У кино должна быть миссия, как и у любого художника. Я с детства занимался живописью. Не рисовали картины не во славу Бога. Изначально картины рисовали во славу Бога, а не во славу голой «ж». Вот и все. А сейчас кто-то снимает фильмы во славу голой «ж».
Поэтому те люди, которые берут на себя ответственность и оправдывают себя тем, что они снимают фильмы развлекательные и хотят заработать, они тоже берут на себя ответственность за тех людей, которых развлекают. Что они по дороге сделали? Кого они затащили в эту грязь, этих зрителей? Скольких затащили? Берите, ходите, ваше право. Покупайте потом кашемировый пиджак на заработанные деньги.
Михаил Федоренко:
– По данным экспертов, эта ситуация ещё более усугубляется тем, что дети и подростки являются самой уязвимой категорией, подверженной манипуляциям кино, в силу отсутствия у них соответствующих знаний и жизненного опыта. Они как будто с завязанными глазами.
Наверное, многим знакома скульптура Михаила Шемякина «Дети – жертвы пороков взрослых».
«Композиция задумывалась и осуществлялась мною, как символ и призыв к борьбе за спасение сегодняшнего и будущего поколений… Я, как художник, этим произведением призываю оглянуться вокруг, услышать и узреть то, что происходит. И, пока не поздно, здравомыслящим и честным людям надо задуматься» (Михаил Шемякин).
Леонид Варламов:
– Очень необычный памятник. И ведь действительно, кому-то из подростков кино и телевидение разрушило судьбу, и не потому, что они какие-то глупые, они просто пока не разбираются в жизни, у них как будто завязаны глаза.
Приведу небольшой пример. Как член Общественного совета при Федеральной службе исполнения наказаний, я систематически посещаю места лишения свободы. Там мы проводим беседы с заключёнными, прежде всего с молодежью. И вот молодой человек, который был осуждён за хранение наркотиков, рассказывает, как он начал употреблять психоактивные вещества. Они баловались с друзьями, иногда что-то покуривали. Но когда они посмотрели фильм «Страх и ненависть в Лас-Вегасе», где так забавно показано, как можно употреблять наркотические вещества, у них просто сорвало барьер. Стали всё пробовать и потом не один год плотно сидели на героине, пока их не посадили. Создателям этого фильма на это, конечно, наплевать.
Ольга Коротина, медицинский психолог-эксперт высшей категории Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии имени В.П. Сербского:
– А кто подражает этим героям? Прежде всего, конечно, подростки, потому что, согласно статистике, почти 75% тех, кто смотрит кинофильмы, – это подростки и люди молодого возраста. Конечно, в этот период времени у этих людей происходит формирование определенных ценностей, формирование установок определенных, потому что главным в этом возрасте является самоутверждение.
А как они могут самоутвердиться? Они могут самоутвердиться через эго-идентификацию себя с героем, которого они видят на экране. Ведь что происходит? Когда мы приходим в кинотеатр, смотрим фильм, мы себя обязательно идентифицируем с каким-либо героем. То есть я, например, вот этот человек – добрый, хороший, отзывчивый, всем помогающий. А я – вот эта вот героиня, которая употребляет наркотики. Она прекрасная актриса, прекрасный музыкант. И вот, как она борется с этими наркотиками, как они дают ей определенное настроение. И это вызывает ощущение романтичности.
Михаил Федоренко:
– Есть недавнее исследование о влиянии кино, которое показало, что из 464 молодых людей, обучающихся в различных учебных заведениях, 33% отметили, что из-за фильмов наркотики, алкоголь и курение стали более привлекательными для них.
Юрий Быков:
– Очень хороший пример, кстати, сериалы. Они формируют массовое сознание.
Сейчас вышла плеяда сериалов, где молодежи предлагается определенный стиль жизни. Молодые девчонки веселятся, отдыхают, утром проснулись непонятно с кем, все это весело. Они тут же сделали «сторис», вечером они снова на тусовке, новые встречи, новые ребята и классная легкая жизнь...
Ну, она не всегда классная. Там есть и, допустим, как сериал «Эйфория», когда все очень плохо, все на наркотиках, все занимаются любовью. Но это тоже привлекательно. Драматургия фильма все равно подразумевает, что ты должен создать... яркость, некий яркий образ, и притянуть зрителя. Например, в сериале «Эйфория» показано, как молодежи плохо в детстве, когда огромное количество соблазнов, алкоголя, наркотиков, случайных связей… Но когда я посмотрел этот сериал, то после просмотра я сам захотел вернуться в детство и попробовать все то, чего я, к сожалению, тогда не успел попробовать.
Ольга Коротина:
– Конечно, это все провоцирует на то, что молодые люди и подростки могут начать употреблять психоактивные вещества. И вот совершенно недавно у меня был на консультации ребенок, которому 12 лет. Он вступает в подростковый возраст. И в ходе беседы обнаружилось то, что он начал употреблять после просмотра мультфильма, и в этом мультфильме была скрытая пропаганда употребления запрещенных веществ.
Михаил Федоренко:
– Вам не кажется странным, что если я опубликую ролик, в котором расскажу, как взорвать дом, то меня привлекут к уголовной ответственности за подстрекательство к терроризму, но если я сделаю это в форме короткометражного фильма, то могу даже получить награду на кинофестивале?
Если я сделаю рекламу наркотиков, то это уголовно преследуется, но если я сниму клип, в котором герой явно пропагандирует наркотики, то это нормально.
Реклама алкоголя и табака запрещена законом, но если разместить скрытую рекламу этих веществ в фильме или сериале, то это тоже будет приемлемо…
«Мне хотелось подчеркнуть тот факт, что в самом убедительном из искусств следует быть и особенно ответственным в своей работе. Потому что с помощью кинематографических средств воздействия разложить и духовно обезоружить публику значительно проще и быстрее, чем используя старые и традиционные искусства» (Андрей Тарковский).
Михаил Федоренко:
– Интересно было бы встретиться с тем, кто работал с Андреем Арсеньевичем Тарковским.
Николай Бурляев, советский и российский актёр, кинорежиссёр, народный артист России, член Союза писателей России:
– Ответственность огромная у этих людей. И они понимали то, что они выходят на миллионы людей, и за ними, за экраном, могут пойти. А ведь экран, как и икона, должна быть выходом в горний мир, но этого сейчас, к сожалению нет. Вот этот квадрат экрана должен помогать душе выходить в горний мир. Куда его тянет сегодняшний Фонд кино, наша кинематография, наша культура рыночная, куда? В преисподнюю тянет.
Сейчас все можно, абсолютно все. И лет 7 или 10 тому назад педагоги ВГИКа говорили: «Ну, какой сейчас фильм без инцеста, без гомосексуализма, без лесбоса? Это уже как бы и не фильм».
Страшно.
Юрий Грымов:
– Так вот, эти компании, которые запускают в Интернете, они же пошли во все тяжкие! Их интересуют мат и секс. Мат и секс! То, что не может пройти на телевидении. А они думают, что в Интернете это будут смотреть. Будут смотреть. Вот мы когда в фекалиях будем по самые ноздри, тогда будет что-то меняться. Мы еще не дошли до этого, но это будет.
Николай Бурляев:
– К чему мы придем? Ну, мы уже пришли. Если тогда Ельцин говорил: «Вы хотите самоокупаемости, кинематографисты? Самофинансирования? Ладно! Ради Бога. Всё, берите и делайте, что хотите, у нас без вас полно проблем».
Но вот только проблемы-то при этом увеличились! Вот на этих фильмах возрос бандитизм, патология. Ну да, патология, если в широком смысле. Падение нравов. Вседозволенность – она путь в бездну абсолютную.
Юрий Быков:
– «Пипл хавает», как сказал один из представителей масс-культуры когда-то. А поскольку «пипл хавает», значит, надо всегда развивать, развивать и развивать провокативность сюжета, провокативность способов донесения, провокативность контента, персонажей, их взглядов на жизнь. И в этом смысле, кстати говоря, я уже, честно говоря, даже не знаю, куда ехать. Потому что шаг до порнографии… Я вам так скажу… В некоторых сценах некоторых фильмов, скорее, даже сериалов, потому что сериалы — это более популярный формат, есть вещи, которые порнографию давно переплюнули. Ну, как бы по влиянию, по степени воздействия на человека, по его вовлечению в эту возможную, так сказать, патологическую зону, когда человеку хочется действительно быть таким. И это интересно. Поэтому то, что фильмы влияют на людей, это абсолютно точно.
Михаил Федоренко:
– Часто можно услышать фразу, что запреты ни к чему хорошему не приводят. Но давайте вспомним Уголовный Кодекс – он весь соткан из запретов, и что будет, если мы его отменим? Нельзя забывать, что именно определение границ допустимого и недопустимого формирует устойчивость общества, и чем больше мы их размываем, тем больше идём к неминуемой катастрофе, которая разрушит всё вокруг нас.
Николай Бурляев
– Так вот, прежде всего: «цензура» с латыни переводится как «строгое суждение, взыскательная критика». Разве государство не имеет права быть взыскательным в критике, думая о грядущих поколениях, какое мы поколение создаем? Вот что писал Александр Сергеевич Пушкин:
«Я убежден в необходимости цензуры в образованном нравственно и христианском обществе, под какими бы законами и правлением оно бы ни находилось. Нравственность, как и религия, должна быть уважаема писателем. Безнравственные книги (а я бы добавил – фильмы, спектакли, живопись, – Н.Б.), суть те, которые потрясают первые основания гражданского общества, те, которые проповедуют разврат, рассеивают личную клевету, или которые целью имеют распаление чувственности приапическими изображениями. Разве речь и рукопись не подлежат закону? Всякое правительство вправе не позволять проповедовать на площадях, что кому в голову придет, и может остановить раздачу рукописи».
Я бы добавил – и фильма, и спектакля, и так далее. И последняя его фраза:
«Законы против злоупотребления книгопечатания не достигают цели закона. Не предупреждают зла, редко его пресекая. Одна цензура может исполнить и то, и другое».
Это Пушкин.
«Для того чтобы строить концепцию искусства, следует прежде всего ответить на вопрос гораздо более важный и общий: ‟В чем смысл нашего существования?” По-моему, смысл нашего существования здесь, на земле, в том, чтобы духовно возвыситься. А значит, и искусство должно этому служить... Искусство должно помогать человеку в его духовном развитии. Искусство должно помочь человеку духовно измениться, вырасти...» (Андрей Тарковский).
Михаил Федоренко:
– Что мы называем искусством? То, что искусством не является. Если ты что-то создал, и твое творение не ведет людей к высшему, – это не является искусством. Это можно назвать чем угодно: самовыражением, криком художника, но это не является искусством. Человек – это тот, кто умеет делить на два, умеет отличать хорошее от плохого, добро от зла. И если убрать эти грани, останешься ли ты человеком?
Александр Носовский:
– Знаете, большинство людей самостоятельно не способны принять решение какое-то, выбрать. Это вопрос выбора. Это очень трудно. Я по себе знаю, сколько лет у меня вышло на то, сколько мне пришлось испытаний пройти всяких, прежде чем я стал отделять белое от черного.
Вот есть одна художница, которая простояла голышом весь день в галерее, и, значит, прославилась на весь мир. Хорошо. И это все, что ли, в жизни? Что ты художница вот такая, ты можешь вот это только, и все? Покажи, какой ты художник. Художник – это человек, который, собственно, всю жизнь идет по пути преодоления вот этой темноты, темноты в себе и темноты в окружающих людях.
Юрий Быков:
– Просвещение сейчас не популярно ни у государства, если мы говорим о кино, ни у бизнеса. Потому что все заточены на деньги. Вот, как ни странно, это какая-то не то, что Библия, а как это сказать... Это главный приоритет. Показать, что все работает, все эффективно и все приносит доход. Но должно еще быть понимание того, что есть сложные вещи, которые тоже нужно, наверное, навязывать людям. Возможно, меня будут критиковать, но человек, идущий по улице и знающий, что дважды два – пять, спокойно при этом надувающий пузыри, с бутылкой «девятки» в руке… ну, наверное, он имеет право так жить. У меня вопросов нет. Я не подойду и не буду специально ему говорить: «Ты должен жить по-другому». Но, в принципе, он бы, наверное, мог жить и лучше. И интереснее. И как-то более одухотворенно. И как-то более глубоко. Может быть, еще раз говорю, не знаю. Но вот этот пример с «Андреем Рублёвым», мне кажется, он очень правильный. Нужно показать зрителям, что есть другой мир, показать, что есть другая реальность. Показать, что есть другой способ существования. Когда ты смотришь «Сталкера» Тарковского, или Германа, например, ты понимаешь, что тебя ведут куда-то в более глубокую, в более серьезную, в более вдохновленную реальность. Вот этого, скорее всего, мало сейчас. И это как раз-таки то, чего бизнес делать не готов.
Михаил Федоренко:
– Обратите внимание: то, что мы считали неприемлемым всего лишь 30 или 40 лет назад, и мы не могли помыслить, что это покажут с экранов телевизоров, теперь становится нормой. Но задумываемся ли мы о том, что то, что сейчас нас шокирует, что мы считаем черным, очень скоро могут назвать белым?
В этой связи очень важно отличать черное от белого.
Когда нам протягивают ложку, выбор – есть это или нет – остается за нами.
Александр Носовский:
– Вообще, во все времена искусство существовало для того, чтобы пробудить в человеке человека. Зверя из человека сделать легко. Пара минут, и человек становится зверем. А сделать из человека человека, для этого нужно потратить годы!.. А для этого что нужно? Для этого нужно и образование грамотное, и кино, и телевидение, и все, что хотите.
Вот, я на Новый год смотрел новогодние передачи. Я озверел. Почему? Потому что куда я ни втыкаю, телевидение мне показывает только какую-то мещанскую пошлость. Если людям показывать годами мещанскую пошлость, что у них будет в головах? Они будут думать, что это и есть лучшее, что может быть, что в этом и есть самая красота.
Юрий Быков:
– Поэтому, наверное, я и занимаюсь именно социальным кино.
Потому что я вижу, что кино действительно напрямую влияет на условия жизни, на уровень жизни, а значит, и на качество жизни, желаний, амбиций обыкновенных людей. Мне хотелось бы, чтобы было больше в России среднего класса, больше было людей инициативных, больше было людей благополучных, счастливых от простых каких-то человеческих вещей – работа, семья, дети и так далее.
Юрий Грымов:
– Моя задача, которую я вёл в кино, а сейчас веду в театре, – это как можно чаще напоминать людям, что они хорошие. Напоминать надо: «Вы хорошие, ребят, вы правда хорошие!» И если человек, со всеми своими грехами, со всеми слабостями стоит на земле, а мой спектакль или мой фильм немножко его приподымает от земли, знаете, чуть-чуть, понимаете, чуть-чуть приподымает человека, – то это уже большая задача. Я тоже считаю, что у кино должна быть миссия.
Михаил Федоренко:
– Шуман говорил: «Призвание художника – посылать свет в глубины человеческого сердца». Я бы хотел напомнить нам об этом. Мы все в той или иной степени занимаемся творчеством, так пусть наши произведения рождают свет в человеческих сердцах, объединяют нас и наполняют состраданием и уважением друг к другу.
Источник: https://pravoslavie.ru/135438.html
