Есть у меня добрая знакомая. Назовем ее Ирина — она человек небезызвестный, но предпочитает не заниматься излишней саморекламой. Всё окружение знает ее как женщину невероятно отзывчивую, всегда готовую оказать любую посильную помощь — «подстраховать» материально, выслушать в трудную минуту, а то и, например, помочь в уходе за больным родственником. Не побоюсь таких слов: более самоотверженного человека мне сложно себе представить.
Как-то я зашла к ней в гости, и, как обычно, за чаем у нас завязалась беседа. О жизни, Боге, близких и обо всем на свете.
— Ты знаешь, я страшная эгоистка — вдруг сказала она.
От неожиданности я прямо подпрыгнула на стуле:
— Это вы-то эгоистка?! Да такое большое сердце днем с огнем не отыщешь...
Признаюсь, на секунду я даже подумала, что Ирина просто, как говорят в народе, «смиренничает» — настолько не подходило ей это определение.
А она спокойно продолжила:
— Так и есть. Эгоист ведь может ох как много делать для других... Особенно тщеславный эгоист, — с улыбкой добавила она. — Но не всегда есть в этом настоящая любовь... Иногда попросят тебя о какой-то помощи, а ты понимаешь, что тебе неохота, хоть и нетрудно совсем, и дело для человека важное. Вроде и помогаешь, а внутренне раздражаешься, жалеешь себя. Разве это не эгоизм? Еще какой! Просто его, кроме тебя самого, никто не видит... И это, может быть, еще страшнее...
Эти, казалось бы, простые и очевидные мысли меня по-настоящему зацепили. Видеть свои немощи, видеть себя без прикрас, честно смотреть в глубь своего сердца — это умеет не каждый... При всей кажущейся простоте этой «науки».
Бывает ведь такое, правда? Когда, например, ребенок просит с ним поиграть, а мы соглашаемся, но внутри растет раздражение. Когда родители просят о помощи, и мы помогаем, но тихо злимся. Когда друг просит, например, взаймы и мы даем, но не очень-то охотно. Когда близкий человек нуждается в поддержке, а мы слушаем его с кислой миной...
Я не говорю сейчас о случаях, когда нами манипулируют. Речь именно о моментах, когда мы действительно нужны нашим близким, но нам не хватает любви и силы духа. Когда мы вроде бы и помогаем, но не умеем делать это с радостью. Такие моменты — как индикаторы, что страстишка в нас всё еще живет, хоть и «бессимптомно»...
Тот будничный разговор открыл мне глаза на многое... Помог увидеть и в собственной жизни примеры этакого внешнего альтруизма, когда вроде бы и делаешь что-то полезное и доброе, но «через не хочу», а то и с внутренним раздражением. Помог заглянуть более пристально в дальние уголки души, откуда порой сложно «выметать сор».
А какое-то время спустя я решила задать Ирине вопрос на засыпку: что же делать? Заметить болезнь — полдела, нужно ведь еще и лекарство правильно подобрать...
Ее ответ и в этот раз был одновременно и простым, и, как мне кажется, очень мудрым:
— Что делать? Наверное, просто продолжать жить... И делать то доброе, что можешь — даже если пока и не без страстей. Как у Амвросия Оптинского: «Если не имеешь любви, делай дела любви, хотя бы и без любви. Тогда Господь, видя твое усердие, даст тебе любовь». И молиться Богу — о помощи, о том, чтобы научил любить. А как — тут уж не подскажешь, каждая душа по-своему с Богом разговаривает... А если уж совсем невмоготу, — продолжила она, — иногда лучше отказать человеку в помощи, чем потом его этим попрекать, даже мысленно. Когда попрекаешь — это уже не дело любви. Уже не про любовь...
