Рассказывает священник Максим Бурдин, настоятель храма святителя Николая Чудотворца при Каспийском институте морского и речного транспорта (город Астрахань).
Священник Максим Бурдин
Я вырос в Астрахани. Родители крестили меня еще младенцем, но о вере дома говорили мало. В моем детстве, в конце 1990-х — начале 2000-х, вообще трудно было понять, во что верить. Каких только тогда не было суеверий! Помню, появилась мода на нэцке — маленьких толстячков из дерева с азиатским личиком, которым нужно было тереть брюшко для исполнения желания.
А с христианством я впервые соприкоснулся в 1998 году, когда попал в Троице-Сергиеву лавру. Там один из монахов подошел ко мне, спросил имя и подарил иконку преподобного Максима Грека. Она до сих пор у меня — маленький образок размером с банковскую карточку. И хотя этот случай не привел к радикальному перевороту в сознании, он впервые вызвал у меня чувство, что православие — это что-то очень мне близкое. Через восемь лет я вернулся в Лавру — поступать в семинарию.
До этого я прошел, кажется, все юношеские искушения, в том числе искушение «дурной компанией» — сошелся с панками. Они умели ставить острые жизненные вопросы, вот только не знали, как на них ответить. К сожалению, некоторых моих товарищей эти метания юности сгубили в прямом смысле этого слова. Со временем я стал понимать, что с панками мне не по пути. А после того как один из них обвинил меня в краже, которой я не совершал, отец поставил вопрос ребром: точно ли стоит продолжать такую дружбу?
Но если с неформалами мне не по пути, куда идти? Решение пришло неожиданно: мне предложили работу в отделочной бригаде. До этого я уже подрабатывал на стройке иранского консульства: там всегда щедро платили, и мне нравилось зарабатывать своим трудом. Поэтому к 15 годам у меня уже был неплохой опыт. Бригада работала в Иоанно-Предтеченском мужском монастыре. Там, на реконструкции монастыря, я стал понемногу погружаться в христианскую культуру, увидел жизнь монахов, а с кем-то из них и пообщался. Как-то по незнанию зашел в алтарь — хотел отдать лампаду, мешавшую поставить строительные леса, — а монахиня, которая в тот момент там убиралась, мне вдруг говорит: «Теперь ты должен тут остаться». Тогда я даже предположить не мог, что эти слова окажутся пророческими.
Строительные работы в монастыре стали для меня первым шагом на пути к вере. А мое настоящее воцерковление произошло в астраханском Успенском соборе. И снова неожиданно: обстоятельства вынудили моего товарища на некоторое время спрятаться в церкви от неприятелей. Я заезжал туда проведать друга и среди прихожан и клириков встретил людей, с которыми мне сразу захотелось подружиться. И хотя они были намного старше, общаться с ними было гораздо приятнее, чем с панками. Я стал бывать на богослужениях и довольно быстро их полюбил. Сейчас я с трудом могу описать, что именно тогда чувствовал, но вечерние службы на буднях стали для меня настоящим открытием.
Наконец я решился пойти на исповедь и… чуть не подрался со священником. Сейчас мы крепко дружим и с юмором вспоминаем первую встречу, но тогда мы действительно едва не сцепились. Батюшка посчитал неуместными мои засученные рукава, а я не видел в этом ничего предосудительного. Слава Богу, все закончилось мирно, и обиды не осталось.
Поворотным для меня стал Великий пост 2006 года. Тогда я уже учился в университете и параллельно помогал в алтаре. С начала поста я не пропустил ни одной службы, прогуливал всё, что только можно было прогулять — никуда, кроме храма мне идти не хотелось. А после Пасхи понял: хочу остаться в Церкви навсегда. И летом поступил в Московскую духовную семинарию — отчасти чтобы проверить свое желание стать священником. И оно подтвердилось. Я бесконечно благодарен Богу за учителей, за будущую супругу и друзей, которых нашел среди семинаристов. А через четыре года меня вызвали в Астрахань — в городе катастрофически не хватало священников — и 28 июня 2010 года рукоположили. Пятый курс семинарии я окончил экстерном и долгое время служил потом в Успенском соборе.
Сейчас служу настоятелем храма святителя Николая Чудотворца при Каспийском институте морского и речного транспорта. Общаюсь с моряками и курсантами, которые часто спрашивают, почему я стал священником. А я отвечаю: для меня в жизни главное то, что я стал христианином. И свое священническое служение я стараюсь воспринимать как один из способов служения Богу — трудом и словом. Это как выбор профессии для выпускника морского института: он уже решил стать моряком, но в море — десятки занятий, из которых можно выбрать наиболее подходящее. Кто-то станет инженером, кто-то — лоцманом, а кто-то будет капитаном. Вот так и я выбрал священство. И с момента, когда меня позвали служить в Астрахани, ни разу не пожалел о своем решении. Да, были минуты катастрофической усталости, но сожаления не было никогда. И надеюсь, с Божией помощью, никогда не будет.
Фотографии из личного архива Бурдиных
