Священник Андрей Калугин из Надыма (Ямало-Ненецкий АО) трижды ездил с миссией в госпитали Донецкой и Луганской республик. Госпитальные священники там очень нужны. О своем служении отец Андрей рассказал «Милосердию.ru».
С выкрашенных в голубой цвет больничных стен краска отлетает кусками, зияют наскоро замазанные проплешины: в здании давно не было ремонта. На придвинутой к стене койке лежит мужчина. Пациент в тяжелом состоянии, его недавно доставили с передовой. На тумбочке у постели икона, над головой висит стяг с изображением Спаса Нерукотворного. Над раненым склонился священник.
«Я просто сидел в реанимации и молился об этом человеке. Когда он пришел в себя и увидел, кто находится рядом, его первыми словами были: «Батюшка, можно мне исповедоваться?», – рассказывает иерей Андрей Калугин. С мая 2023 года он ездит в длительные командировки зону специальной военной операции, чтобы исповедовать и причащать военных, которые проходят лечение в местных госпиталях.
В обычной жизни священник служит в Надыме, всего в 100 километрах от Полярного круга. В будни – на приходе в храме во имя святителя Николая Мирликийского, по выходным – в национальных поселках, в тундре, в стойбищах у ненцев, куда добирается то на вертолете, то на вездеходе. На СВО отец Андрей окормляет 16 госпиталей, некоторые из которых находятся всего в нескольких километрах от линии фронта.
Мы записали рассказ батюшки от первого лица.
«Будет трудно, будет много искушений»
«Осенью 2022 года я посещал военные полигоны, на которых проходили подготовку мобилизованные. Мы много общались, вместе молились и разговаривали, и уже тогда я пообещал ребятам, что постараюсь навестить их на СВО.
Через полгода так и случилось: в апреле-мае священники получили возможность поехать в госпитали ЛНР и ДНР, чтобы поддерживать раненых. Я доброволец, на это служение вызвался сам.
До этого в зону специальной военной операции отправлялись в основном батюшки, которые возили гуманитарные грузы или окормляли военных по линии Министерства обороны. Миссия служения госпитальных священников была реализована впервые.
Думаю, в зону военных действий может поехать не всякий священник, только подготовленный – хорошо бы, например, тот, у кого есть опыт больничного и, желательно, тюремного служения, медицинские знания. У меня все это было – в нашей епархии я 10 лет окормлял колонии, шучу, что за это время сам как будто срок отсидел. Перед поездкой дополнительно прошел курс тактической медицины, эти знания потом не раз пригодились..
Но главное, я думаю, сильное личное желание – без него там делать просто нечего. И, конечно, нужно быть готовым эмоционально. Потому что будет трудно и будет много искушений.
«Под окном палаты работали минометы»
Во время первой пробной поездки в апреле-мае 2023 года я успел побывать с другими священниками в госпиталях в Донецке, Марьинке, Макеевке и пообщаться с военными в их расположениях, повидать ребят, которым я это пообещал. Но основное служение было все-таки в госпиталях – там мы навещали раненых мобилизованных, контрактников и тех, кто служит в ЧВК.
В Марьинку нас долго не могли доставить, но потом, с Божьей помощью, все разрешилось. В этом районе шли бои, и даже прямо под окном палаты, в которой я беседовал с ранеными, работали минометы. Каково это? Знаете, в здании мы все-таки были защищены, там есть стены и возможность укрыться. А представляете, как причащать людей в окопе? Как раз в первую поездку этот опыт у меня был – я совершал таинство на линии соприкосновения, и в пяти метрах работал танк.
Там всему быстро учишься. В том числе не вздрагивать от взрывов, чтобы не уронить ненароком Чашу. Вот почему для священников, которые едут в зону СВО, так важен опыт – человек должен не бояться выстрелов и знать, как действовать во внештатных ситуациях. У меня в карманах бронежилета всегда полный набор необходимого: тактические ножницы, турникет (кровоостанавливающий жгут – Ред). Были случаи, когда прямо при мне привозили раненых ребят, и были нужны руки, самая простая помощь, я включался. Священник должен быть ко всему готов.
«Погибших бойцов поминаем по позывным – имена не всегда известны»
Две последующие поездки – осенью прошлого и зимой нынешнего года я служил в госпиталях ЛНР. Там сейчас 90% раненых – это бывшие заключенные. Мой опыт служения в колониях здесь очень пригодился. Для меня не секрет их тюремные заморочки, жаргон, и эти люди легко идут со мной на контакт, мы всегда обнимаемся. Мобилизованные и контрактники в этом смысле построже, посдержаннее.
Служение в госпиталях сильно отличается от больничного служения, к которому мы привыкли. В больницах священники чаще сталкиваются с вопросом «Батюшка, за что мне это?». Раненые таких вопросов не задают. Зато могут быть другие, и порой очень провокационные. Часто они не касаются веры, люди просто говорят о том, что их волнует – о боеприпасах, выплатах, о погибших товарищах. Если раненые попали в госпиталь с тех участков фронта, где проходили наиболее ожесточенные бои, обстановка поначалу может быть очень напряженной. Они задают тяжелые вопросы.
Мне помогает начать разговор с самых простых тем: узнать, откуда эти люди родом, расспросить их о семье, о товарищах. И даже епитрахиль помогает – она особенная, сшитая из ткани камуфляжной расцветки с алой окантовкой. По ней ребята сразу понимают, что я свой. Думаю, что канонам это не противоречит, ведь цвет у епитрахили вполне традиционный, зеленый, пусть и с некоторыми нюансами
Первая встреча – это знакомство, и только ко второй встрече можно переходить к обсуждению духовных вопросов, а на третью встречу – проводить таинство. Вот почему я навещаю раненых в госпитале не меньше трех-четырех раз, чтобы успеть обсудить все важные темы и чтобы сблизиться. Я исповедую, причащаю, соборую, совершаю Таинство Крещения. И обязательно служу панихиды – бойцы просят поминать своих погибших товарищей. Часто в записках, которые они подают, только позывные – имен могут просто не знать.
«Это места опасные, линия фронта проходит в пяти километрах»
В первую поездку в ДНР мое служение проходило в основном в трех госпиталях. В ЛНР их вначале было четыре, а сейчас – уже 17 госпиталей.
Мы думаем, что госпиталь – это стационарная больница, но на войне госпиталь может быть и палаткой в поле, куда привозят больных. Это может быть любое защищенное здание или подвал в прифронтовых населенных пунктах. Никто точно не скажет, где они располагаются, их нет на картах. Лишь общаясь с медиками и военными, можно узнать, что в том или ином городе, поселке есть раненые, которые ждут священника.
Есть госпиталя эвакуационные, там ребят держат буквально два-три дня, привозят прямо с поля. Это места опасные, там линия фронта проходит в 5 км, а иногда и ближе, и просто так туда священников не посылают, только по согласованию с Синодальным отделом по взаимодействию с вооруженными силами. Мне довелось бывать и там.
Моя третья поездка выпала на Новый год, Рождество и Крещение. К праздникам специально готовился, собирал подарки и гостинцы, и ребята, я знаю, меня очень ждали.
На Рождество удалось послужить молебен в четырех местах, праздник прошел в молитвах и дружеских разговорах. Ночью служить нельзя, поскольку действует комендантский час, поэтому с утра и до вечера 7 января я был в разъездах: поздравлял раненых и бойцов, угощал мандаринами. В этот день мы не говорили о войне – каждый вспоминал о доме, о детстве, о том, как с семьей отмечали праздники.
«Превращаюсь в зверя. Что мне делать?»
Разговоры с ранеными – очень простые, но очень глубокие. В бою может быть чувство озлобленности, мне один боец сказал: «Я превращаюсь в зверя. Что мне делать?». Я отвечаю одно: молиться и просить помощи у Бога – всегда нужно оставаться людьми. Они говорят о грехе, о своих сомнениях, а главное – о будущем. О том, что будет, когда война закончится.
Многих раненых я просил поделиться их опытом молитвы. Знаете, нам всем стоит поучиться у них тому, как искренне стоит молиться. Это молитва от сердца, и Господь помогает. Мне ребята такие чудеса рассказывали: как Божья Матерь их защитила, Николай Угодник помог, когда они шли по минным полям, или в 20 метрах от огневой позиции противника, и все удивлялись – как выжили? По своему опыту я знаю, что там молитва переходит в русло настоящего диалога с Богом. Просишь о самом простом: чтобы были силы и здоровье, чтобы снаряд не прилетел. Просишь: «Господи, дай мне сил найти нужные слова». Война учит людей по-другому общаться с Богом. И такой опыт нам, священникам, очень нужен.
Смена служения от 14 дней и больше.
Синодальный отдел по социальному служению и благотворительности предоставляет:
– страхование жизни и здоровья
– транспорт из Москвы до места назначения и обратно
– питание
– размещение
– кураторство 24/7
Для того, чтобы принять участие в миссии, необходимо
– благословение правящего архиерея
– характеристика (для оформления командировочных и страховки)
– сертификат о прохождении курса тактической медицины или курса оказания первой помощи (желательно).
О вашем желании и готовности просим сообщать руководителю направления протоиерею Сергию Кляеву по тел.: +79172022169 или тел. направления помощи раненым +79689343788 (Марина).
Коллажи Татьяны СОКОЛОВОЙ
Источник: https://www.miloserdie.ru/article/nam-stoit-pouchitsya-u-ranenyh-iskrennej-molitve/
