Художник: Франц Генрих Луис Коринт
– В эту пятницу умер Сережа, Царство ему Небесное. Помнишь, я тебе рассказывал?.. Они с женой под обстрелами, под дронами выезжали, чтобы причаститься. Мы еще с Вадиком твоим его причащали, – прислал мне голосовое сообщение отец Евгений, священник с новых территорий.
Они с женой под обстрелами, под дронами выезжали, чтобы причаститься
Конечно, помню. Это было два месяца назад… Моему мужу Вадиму нужно было поехать по делам в те края. Это было волнительно, потому что в последний раз он там был зимой двадцать второго – поехал за свекровью, чтобы привезти ее ненадолго в гости.
Побыл там месяца полтора, сделал ей загранпаспорт. Встретился со старыми друзьями, с батюшкой. Все было чудесно. Только я не понимала, почему все в храме у меня взволнованно спрашивали:
– Муж вернулся?
– Да пусть отдыхает, – отвечала я.
Я даже не догадывалась, что скоро начнется.
«До дороги – двадцать пять километров»
Муж со свекровью приехали двадцать второго февраля. А двадцать четвертого началась СВО. И «захлопнулись» двери.
Мы тогда, мягко говоря, обалдели. Многие наши знакомые обижались, что мы все знали, поэтому и вывезли свекровь. А им ничего не сказали. Но мы правда ничего не знали. Вот такая неслучайная случайность.
И вот в первый раз после начала спецоперации муж поехал на новые территории. Через Ростов, Мариуполь – то, что мы только по телевизору смотрели.
Опять повидал друзей. Не всех. Кто-то уехал. И тут сложный вопрос – друзья ли еще… Дела нужные сделал. И, конечно, много общался с нашим отцом Евгением. И дома у него, и на службы ездил.
Вот в одно воскресенье Вадим с батюшкой и причащали этого Сергея. Он был смертельно болен. Точнее – отец Евгений причащал, а муж помогал. А до этого Вадим акафист читал Божией Матери, чтобы мужчина этот с женой смог доехать. Они позвонили батюшке, сказали, что едут, попросили молитв, потому что опасно очень, дроны кругом. А пока Вадим акафист читал, батюшка ездил, других больных, старых и немощных на дому причащал.
Доехали, слава Богу. Муж вспоминал, что слабый уже очень мужчина этот был. Видно было, что немного осталось ему.
А живет эта семья, отец Евгений потом рассказывал, на таком, даже не знаю, как и описать, – на куске земли, который длинным «языком» выходит в водохранилище. На этом «языке» находится несколько маленьких населенных пунктов. А их – на самом конце, окруженный с трех сторон водой.
«Люди в могилах прятались»
– Там места замечательные, живописные, – рассказывал отец Евгений, – но дикие. Цивилизации – минимум. Я иногда, до СВО еще, ездил туда людей хоронить. Потому что ни храма, ни священника там нет. Там вообще, чтобы просто до нормальной дороги добраться, нужно больше двадцати километров ехать… Но сейчас не это даже главное. Те места очень хорошо простреливаются. Да что там говорить. Ужас! Близко к линии разграничения. Недалеко от того места, где пацаны твои из Москвы стоят…
Отец Евгений парня – выпускника Сретенской семинарии – имеет в виду, которого мобилизовали. Мы ему вместе с подписчиками помогали пару раз. Нас знакомый дьякон свел – тоже выпускник этой семинарии. Покупали противодроновое оборудование. Вот они там рядом и находятся.
– Дроны там – стаями просто. Украинские военные не стеснялись лупашить даже по тем, кто на кладбище родных хоронил. Люди в могилы прыгали – от взрывов прятались. Этой семье дрон и во двор прилетал, и в окно однажды влетел и взорвался. Слава Богу, они в соседней комнате спали. Чудо, что никто не пострадал. Их двору еще и за то доставалось, что воду российским военным давали. Жителей же немного, а у них – скважина своя. И парни приходили за водой. Как и у нас было. Мы тоже воду давали, помыться пускали, кушать готовили, кормили. Потом пацаны на самостоятельный режим перешли – обустроились. Но у нас, слава Богу, в тот момент не было такого засилья дронов, как у них. Машина у них во дворе – решето просто. Вместо окон – полиэтилен, двери – дуршлаг дырявый. Я думал – не ездит, смотрю – нет. Сын рулит…
Выехать оттуда – большая проблема. Заехать – еще большая. Потому батюшка и не навещал их на дому. Так как дроны за людьми и машинами охотятся, военные наши людей по предварительной договоренности выпускают. Когда относительно тихо.
– И вот когда Вадик твой был, Сереже стало очень плохо, и он хотел причаститься. Мне позвонили: «Будем договариваться с военными. Чтобы нас пропустили. Помолитесь, чтобы по дороге не убили!» – рассказывал мне отец Евгений.
Слава Богу, обошлось.
«Как я батюшке все расскажу?»
У Сергея был рак горла. Он начал задыхаться, было тяжело глотать. Они с женой поехали в Донецк – обследоваться, выяснить, в чем дело.
– Врач заглянул в горло и говорит: «Я не могу сделать соскоб для анализа, потому что все воспалится, увеличится и вообще перекроет дыхание. Но есть вариант пробить трахею, поставить в горло трубочку и дышать через нее», – рассказывал отец Евгений. – А Сережа сразу руками замахал: «Нет, ничего не надо, никаких трубочек». И вышел из кабинета. А врач сказал его жене: «Да у него там такой “бутон” – как розочка. Уже ничего не сделаешь. Вы не переживайте сильно, что он убежал. Трубка – один из вариантов. Но там особо уже не поможешь. Последняя стадия».
Батюшка познакомился с этой семьей через одну свою прихожанку. Года четыре назад его матушка занималась вещами, которые приносили им в храм. Стирала, сортировала и раздавала нуждающимся. А что не разбиралось по месту, они передавали этой прихожанке, Ларисе Николаевне, чтобы она дальше их распределяла. И какие-то из них она отправляла в то село, где Сергей с женой жили.
– Там очень бедный район, – объяснял отец Евгений. – Когда началась СВО, у них вообще плохо было. А у нас – слава Богу. И мы в те села передавали что могли: вещи, химию, продукты, лекарства. Тоже через Ларису Николаевну. Она знакомая жены Сергея. И однажды женщина рассказала ей, что муж ее смертельно болен. «Если ты знаешь, что у него смертельная болезнь, то его надо обязательно привезти в церковь. Или священника пригласить, чтобы он его пособоровал, исповедовал, причастил», – ответила Лариса. Но люди они невоцерковленные были и, как и многие, боялись: «Как я батюшке все расскажу?..» Но, с одной стороны, они не понимали важности таинств, покаяния. А с другой – чувствовали, что нужно что-то делать. А что и как – непонятно.
Лариса Николаевна спросила отца Евгения, как ее приятельнице лучше поговорить о священнике со своим смертельно больным мужем.
Пусть она попросит у него прощения за всю жизнь – за все, чем она когда-то его обидела
– Пусть скажет, что очень его любит, – ответил батюшка. – И знает, что он тоже ее любит. У них же в жизни всякое наверняка было. И ругались, и обижали друг друга. А раз такая тяжелая болезнь, которая может закончиться смертью, то не нужно, чтобы были недомолвки. Пусть она попросит у него прощения за всю жизнь – за все, чем она когда-то его обидела. И тогда он, если чувствует то же, но до этого молчал, тоже попросит прощения. А если они друг у друга прощения попросят, то уже будет повод сказать: «Давай вместе тогда и у Бога попросим прощения…» А это уже покаяние и исповедь. И можно будет говорить о священнике.
Сила Причастия
Лариса Николаевна так и сделала – передала слова батюшки жене Сергея. Они с мужем от всего сердца попросили друг у друга прощения. Потому что в жизни у них, правда, много тяжелых моментов было. Предательства были, до развода почти доходило. Ну и так далее. Но нашли в себе силы простить.
– И вскоре позвонили мне, сказали, что подъедут в храм, – рассказывал отец Евгений. – Это было еще до того, как Вадик тогда акафист читал. Мы с Сергеем посидели, побеседовали. О жизни, о том, как бывает, и о чем люди потом сожалеют. Но не до конца понимают, что это грех.
– Знаете, я застал стариков – еще моих дедов, – говорил батюшке мужчина. – И они были совсем другими людьми. Не такими, как мы. Они были более чистые, и по ним это было видно. Они не сквернословили, не пили. Нас, молодых, все время учили: «Вы не гуляйте, женам не изменяйте, водки не пейте, слова плохие не говорите, друг другу помогайте». Когда я молодой был, не замечал, что мы все делали наперекор. Не думал даже об этом. Мы гуляли, выпивали, ругались матом. Еще и грехами своими бравировали. Считали, что они – просто старики занудные. Только когда заболел – все понял. Что это были светлые, святые люди.
После этого разговора Сергей поисповедовался – впервые в жизни. И впервые причастился.
– До этого он уже не ел и не спал, – рассказывал отец Евгений. – А тут: «Жена, а ты вообще думаешь мужа кормить?». Покушал и заснул как младенец. Долго проспал. И это было настоящее чудо. Человек сразу почувствовал силу Причастия. И не только на физическом уровне. У него внутри начали происходить духовные перемены… Облегчение – и физическое, и духовное… Но лукавый тоже не дремлет. Было у них серьезное испытание.
«Снимите крест, и я вам помогу»
Болезнь все равно прогрессировала, и временами Сергею становилось очень плохо.
– А у нас же доброхоты вокруг. И всяких шаманов, целителей, бабок, дедок душевредных хватает, – рассказывал отец Евгений. – И вот эти доброжелатели направили их к человеку, который якобы все лечит. Пришли они туда, а этот маг им и говорит: «Надо, чтобы вы крест сняли». Это их, слава Богу, испугало – зачем снимать крест? «А потому что по-другому я вам помочь не смогу», – объяснил дед. Они развернулись и ушли. Это вообще удивительно, потому что в такие сложные моменты людей приходится убеждать бежать из таких мест, объяснять… А тут им, церковно не очень подготовленным, Господь как-то быстро разум дал. Мне потом Сергей говорил, что их это – про снять крест – сразу напрягло. Но, с другой стороны, у деда того и иконы, и молитвы какие-то были, и все дела. «Вот как так? Почему тут: “Снимай крест”, а тут – иконы и про Бога говорят», – удивлялся Сергей. «Если бы вы были некрещеный, он бы вам сказал: “Идите сперва покреститесь”, – объяснил я. – А когда вы приедете крещеный, сказал бы: “Снимите крест!” Потому что в некрещеных какой для него смысл? И так ведь: “Если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие”. А если крещеный предает Христа – это другое уже, бонус большой нечисти. А иконы и так далее – это мозги запудрить». И они быстро это поняли. Больше – ни-ни… Только храм, таинства. «Батюшка – мой друг! Хочу к батюшке!» – говорил Сергей. Простой, хороший человек. Мы с ним за это время, до его смерти, правда родными стали.
«Батюшка – мой друг! Хочу к батюшке!» – говорил Сергей
Второй раз отец Евгений причащал мужчину, когда мой муж уже был там. И тогда же батюшка попросил этих людей больше не уезжать. Быть рядом с храмом до конца. Благо – было где расположиться. Потому что мало того что опасно, но еще и тяжела была для Сергея эта дорога.
– И с тех пор у нас повелось, что я причащал его по субботам, – рассказывал батюшка. – И ему причастия хватало до четверга-пятницы. Он ел, спал. Когда я приходил, он мне говорил: «Когда есть сон, можно многое вытерпеть. А когда нет сна, то кошмар вообще». С четверга на пятницу уже была бессонница, и до субботы он изнывал. Ждал… А причащался – спал как младенец. Явное действие благодати. Все боялись, что он будет мучиться без обезболивающих. Потому что для этого его нужно было везти за сотни километров, ставить на учет. Он бы не доехал. А у него почти ничего не болело! Это просто Милость Божия непостижимая. Обычно от боли люди с ума сходят.
«Я сегодня уйду»
Умер Сергей в пятницу вечером, не дождавшись субботнего причастия.
В пять часов вечера отцу Евгению позвонила его жена:
– Вы приедете завтра?
– Да, живы будем, Бог даст, приеду.
– Хорошо! А то он спрашивает: приедет ли батюшка, друг его?
А в девять вечера она написала, что муж умер.
– Я еще подумал: «Как так? Почему он в пятницу вечером умер? Я же его в субботу собирался причастить…» Укорял себя. Это было 23 февраля, я был в школе, разные мероприятия. Понятно, что, если бы жена попросила его в пятницу причастить, я бы вырвался. Но она не попросила. И я сам себя ругал… Но потом подумал, что, наверное, Господь дал ему время побыть с родными. И помог уйти так, как он ушел. Это была настоящая христианская кончина – светлая, непостыдная и мирная.
Тогда, в пятницу вечером, Сергей позвал родных:
– Я буду уходить. Давайте прощаться. До свидания, сынок…
Попрощался с сыном, с невесткой и остался с женой.
– Что ты такое говоришь? – удивилась она. – Такое же уже было. Тебе уже было плохо. Батюшка приходил, причащал тебя, тебе лучше становилось.
– Нет-нет. Я сегодня уйду. Это точно.
– Они зажгли свечку, почитали «Отче наш», – рассказывал отец Евгений. – Она села на кровать и взяла его себе на грудь. Он так у нее на груди лежал, они общались, разговаривали. Признавались друг другу в любви. А в жизни у них, правда, всякое было, я говорил. Всякие искушения, которые у большинства людей бывают. Которые в храм не ходят и Бога не знают… Сергей говорил, где его похоронить. Он завещал, чтобы его отвезли домой, на тот их мыс. Где он родился, рос, где лежали его предки… А она говорила: «Все хорошо, все хорошо… Сперва пойдешь ты. Будешь Оттуда за нас молиться, будешь нам помогать. Подождешь меня там. А потом приду к тебе и я». И так они, обнявшись, с этой горящей свечечкой, с этой молитвой, с этими рассуждениями о вечности сидели. Он у нее на груди тихо несколько раз кашлянул и осел, расслабился… Ее рука была у него на груди, и она говорила, что почувствовала последние удары его сердца. Посмотрела, а он – с блаженной такой улыбкой. «Я не думала, что так может быть. Такая смерть. Так красиво, так тихо он ушел…» Она потом со мной делилась, что в тот момент поняла, что, несмотря ни на что, этот человек – самое родное. А ошибки, предательства – это все неважно. Хотя на предательство обычно какая реакция? Хочется отомстить, больше никогда не доверять. Сколько мне люди рассказывали разные: «Я бы тоже предал в ответ, чтобы он почувствовал, что это такое». Это от боли. Но знаешь, что удивительно… Когда люди приходят к Богу, каются в грехах, причащаются, то, когда такие моменты наступают, к ним приходят духовные откровения. Человек начинает рассуждать так, как его ни один священник не наставлял: «Как же я мог/могла такие мысли допускать?! Если мой родной человек оступился, то моя задача – его поддержать, помочь ему подняться. Не бросить, не отомстить, а помочь». Но это по благодати Божией все.
Понимание, что любовь – это не для себя, а для любимого. Вот так-то…
Это чудо, что человек почувствовал свою кончину
Еще чудо, что человек почувствовал свою кончину. Когда мы его хоронили, тоже такая легкая улыбка была. И не улыбка даже, а такое ощущение, что человек знает какую-то тайну, а мы – нет.
Похоронили Сергея там, где он просил. Где прошло его мирное, счастливое детство. С родителями, которые там лежат. С теми светлыми дедами, которые объясняли ему, как надо жить, а он не слушал. Зато потом все понял… Где сейчас светит солнце, поют птицы и вот-вот все расцветет – я знаю те места. Весна там ранняя. И где сейчас летают дроны и гибнут люди…
– Знаешь, что я еще думаю, за что еще слава Богу? – говорил мне отец Евгений. – Что есть Лариса Николаевна. Если бы ее не было, неизвестно, что дальше было бы. А так через нее состоялось наше знакомство. И люди пришли к Богу.
Через нас, верующих людей, Господь совершает великие чудеса Своего милосердия. Об этом надо всегда помнить! Это большая ответственность.
Источник: https://pravoslavie.ru/167723.html
