У святых и праведников иногда бывают помощники, которых в монастырях называют келейниками. Эти люди помогают настоятелям, владыкам или стареньким монахам справляться с бытовыми проблемами, писать письма и принимать духовным чад. Но это не просто секретари или письмоводители. Это люди, которые отказались от собственной жизни, поставив во главу угла служение другому.
Мы собрали для вас вдохновляющие истории о преданных келейниках. Яков Полозов во всем помогал святителю Тихону и, не задумываясь, отдал жизнь за него. Инокиня Варвара потребовала ее арестовать, чтобы она могла помогать в ссылке Елизавете Федоровне, а потом разделила с ней мученическую смерть.
Анна Патрикеева 13 лет мыкалась по ссылкам со своим духовным отцом епископом Серафимом (Звездинским), жила в разваливающемся доме, но говорила, что счастлива и ни в чем не нуждается. Татьяна Смирнова была верной помощницей старца Иоанна (Крестьянкина), всю свою жизнь помогала ему писать письма и принимала его посетителей.
«Зовут ее Нюра»: схимонахиня Иоанна сопровождала своего духовника, епископа Серафима (Звездинского) в ссылках, сменив родительский особняк на сарай, а бальное платье – на сапоги и ватник
В течение 13 лет Анна Патрикеева, будущая схимонахиня Иоанна, сопровождала своего духовника, епископа Серафима (Звездинского), в ссылках. Она была его келейницей, хлопотала о жилье, обустройстве, продуктах; была медсестрой, сиделкой, помогала совершать службы, жила в разваливающемся доме, но говорила, что счастлива и ни в чем не нуждается. Как научиться радоваться даже в таких обстоятельствах – в статье Вероники Бузынкиной «Схимонахиня Иоанна (Патрикеева): «На каждую земную потерю Бог посылал мне утешение».
Анна Патрикеева, будущая схимонахиня Иоанна, происходила из очень богатой купеческой семьи.
Однажды владыка Арсений (Жадановский) благословил ее иконой и сказал: «Зовут тебя Нюра». Анна очень удивилась: в семье ее звали Аннеточкой. А владыка как будто напророчествовал ей дальнейшую судьбу: в скором времени Анне Патрикеевой пришлось сменить родительские особняки на сараи и стать простой Нюрой, в ватнике и сапогах, ехать в товарных вагонах на край земли за любимым духовным отцом.
В июле 1922 года Анна окончила гимназию и отучилась на курсах, чтобы стать фельдшером, но работать по специальности не пришлось: в ноябре ее духовный отец епископ Серафим (Звездинский) был арестован. Теперь ему нужна была помощь: носить передачи в тюрьму, быть связной между заключенным епископом и оставшимися на свободе духовными чадами. А потом девятнадцатилетнюю Анну благословили сопровождать епископа Серафима в ссылку.
Первая ссылка в 1922 году была в Зырянский край сроком на два года. Туда за епископом Серафимом вместе с Анной отправилась и другая его духовная дочь – Клавдия Ляшкевич. Заключенных везли отдельно. В Вятке девушки нашли вагон с заключенными. «Мы отнесли передачу, у нас все приняли, а кроме того, мы взяли грязное белье и перестирали. Владыка наш так обносился, что заключенные смеялись: «Владыка, ваш подрясник вороне на гнездо не годится». Тут же в Вятке мы купили на базаре сурового полотна и сшили в один день новенький летний подрясник», – писала схимонахиня Иоанна в воспоминаниях о начале скитаний.
О двух годах ссылки в Зырянском крае матушка Иоанна вспоминала так: «Настроение было радостное, душа была готова на все лишения за радость, данную Господом спутешествовать изгнаннику».
После этой ссылки потянулись бесконечные годы скитаний, неустроенности, болезней. Вместе с владыкой так же постоянно переезжали его послушницы, Анна и Клавдия. В 1932 году и девушек, и владыку арестовали. Схимонахиня Иоанна писала в дневнике о том, как ее уговаривали отказаться от монашества, убеждали, что надо строить народное счастье, делать людям добро. «С Богом ли? – спросила я. «Нет, без Бога». «Но без Бога не может быть счастья!» «Все понятно», – сказал начальник и больше не пытался агитировать.
В тюрьме Анну каждый раз допрашивали по ночам. Матушка вспоминает о том, что «Бог, молитвами владыки, давал твердость, такую радость, что следователи удивлялись: «Что это вы такая веселая?» «Радуйтесь и веселитесь, – сказал Господь, – яко мзда ваша многа на небесех». И только в конце добавляет: «Минуты страданий, пережитого страха, тревог, мук не стану описывать, Господь был прибежищем». Можно только догадываться о том, что тогда пришлось пережить в тюрьме заключенной инокине.
Скоро послушниц выпустили, а епископу Серафиму дали новый срок: пять лет ссылки в Казахстане. Снова вместе с ним отправляются Анна и Клавдия. Добирались до Гурьева по тяжелейшему пути, владыка страдал от сердечных и печеночных болей, и он, и Анна перенесли малярию, были при смерти. Ехали в Уральск – жара 45 градусов, а через несколько месяцев, зимой, в мороз минус 35 – новая повестка: в течение суток собраться и выехать в Омск, из Омска в Ишим.
Владыка решил остаться на вольном поселении в Сибири, но куда его перевели – никто не знал. Клавдия и Анна, как и раньше, дежурили с передачками у стен тюрьмы, хлопотали, выясняли, куда и когда направят владыку, но никаких известий не было.
И только через 30 лет выяснилось, что владыку Серафима (Звездинского) расстреляли в августе 1937-го.
Матушка берегла проповеди и письма владыки, составила его подробное жизнеописание — сделала все, что могла, чтобы память о владыке Серафиме сохранилась.
«Дорогой Владыко, как же без Вас жить»: помощник Патриарха Тихона Яков Полозов бросился под пули, чтобы спасти любимого авву
Яков Полозов был сыном крестьянина. Оставшись сиротой, он поехал в Америку на заработки, что было распространенным делом в те годы, и подружился там с будущим Патриархом Тихоном. О том, как изменилась жизнь Якова – читайте в статье Марии Грицышиной «Родился в деревне, женился на княжне и закрыл собой от пуль Патриарха: каким был келейник и самый близкий друг святителя Тихона».
В США Яков Полозов перебрался примерно в 20 лет с небольшим, надеясь заработать там денег. Владыка Тихон познакомился с ним, когда молодой человек устроился работать сторожем при церкви.
Так, с 1902 года Яков стал помогать владыке в бытовых нуждах, выполнять секретарские обязанности и сопровождать в поездках.
Вот письмо Якова, написанное в 1917 году, может быть, не очень грамотно, но по–детски простодушно:
«…И я по Вас дорогой Владыко соскучался и прошу Вас поскорей приезжайте и я знаю, что для Вас там плохо, наверно. Вы уже исхудали и Бог Вас знает как живете, может и голодные. Сидите там Бог Вас знает.
О дорогой Владыко как же без Вас жить Вы себе не можете представить, как быть все опустело. Конечно легко написать, а как пережить, и зачем меня оставили в Дисне, я и сам не знаю ???? до свидания дорогой Владыко прошу благословить хоть заочно, остаюсь покорной слугой Вашей. Яков. Июня 19. 1917 года. Поскорей Владыко приезжай домой, а то скучаю».
Летом 1917 года архиепископ Тихон был избран на Московскую кафедру.
Яков тщательно оберегал покой святителя. Когда 12 июля 1919 года какая–то женщина ударила Патриарха возле Храма Христа Спасителя ножом в бок, Яков велел кучеру отвезти святителя Тихона домой, а сам задержал нападавшую.
На одной из служб 40–летний малограмотный крестьянин Яков Полозов познакомился с 18–летней княжной Натальей Друцкой–Соколинской. Они полюбили друг друга и обвенчались.
А потом за Яковом пришли чекисты. За несколько месяцев ареста он прошел через внутреннюю тюрьму ВЧК на Лубянке, Бутырскую тюрьму и Таганскую тюрьму. В чем он провинился перед Советской властью? В архивах остались честные признания чекистов: ничего у них на Якова не было. Этим арестом они «всего лишь» хотели досадить Патриарху Тихону.
Потом второй арест. Все повторилось: жена опять ждала ребенка, несколько месяцев Якова мариновали в камере, на допрос вызвали только один раз, снова требуя стать осведомителем. Переживания Якова усугублялись еще и тем, что святитель Тихон тоже попал в тюрьму, а беременной жене Якова Наталье нечего было есть. Через несколько дней после возвращения, 24 октября 1922 года, у Полозовых родился сын. Святитель Тихон стал крестным отцом мальчика.
А через два года, 9 декабря 1924 года, двое человек, проникнув в их жилище, побежали на второй этаж, к покоям Патриарха. Яков побежал им наперерез. Убийцы пятью выстрелами убили Якова, и скрылись в темноте. От полученных ран Яков сразу же скончался.
Начальник 6–го отделения ГПУ Тучков не разрешил хоронить Якова Полозова в Донском монастыре. «Он будет лежать здесь», – кратко ответил Патриарх Тихон, когда узнал об этом.
Убийство Якова стало сильнейшим ударом для Патриарха. Почти через четыре месяца он скончался. Ему было всего 60 лет.
«Узурпаторша»: верная помощница старца Иоанна Крестьянкина Татьяна Смирнова во всем его слушалась, а духовные чада думали, что она своевольничает
Каждый, кто приезжал в Печоры за советом к отцу Иоанну (Крестьянкину), встречал верную помощницу старца Татьяну Сергеевну Смирнову, которая почти всю свою жизнь помогала ему, человеку со слабым зрением, писать письма и принимать гостей. А ведь жизнь Татьяны могла сложиться совсем иначе: она окончила Строгановский институт и мечтала стать художницей. Почему она рассталась с этой мечтой, чем была наполнена ее жизнь и жалела ли она о своем выборе – читайте в статье Евгении Лобаевой «Могла бы стать знаменитой художницей, а провела всю жизнь рядом со старцем. Судьба помощницы отца Иоанна (Крестьянкина)».
В год выпуска Татьяна приехала помолиться в Печоры, познакомилась с отцом Иоанном и – что–то произошло. Колесо жизни стало крутиться совершенно в другую сторону. Татьяна навсегда запомнила день знакомства со священником. Во дворе монастыря какой–то монах ей радостно сообщил странную информацию: «А я ведь тоже Христова невеста!» Монахом оказался архимандрит Иоанн (Крестьянкин). Кто бы мог подумать, какой глубокий смысл был заложен в его словах! Вероятно, отец Иоанн почувствовал в девушке родную душу и узнал в ней Христову невесту!
Но у Танечки в тот день не было ни сил, ни желания разгадывать загадки, поэтому она пожала плечами: «Ну, вы–то Христова невеста, а мне–то какое дело». На грубость отец Иоанн не обратил внимания и пригласил ее на беседу. И благословил подающую надежды художницу бросить занятия живописью и заняться реставрацией икон, вернувшись из столицы к родным, в Ярославль. Татьяна удивилась, но после некоторой внутренней борьбы боступила так, как сказал старец. И чуть не умерла, чувствуя себя птицей в клетке: жизнь в провинции в течение нескольких лет стала для нее настоящим испытанием. А потом она приехала в Печоры.
Почти 40 лет Татьяна Сергеевна Смирнова была духовным чадом отца Иоанна (Крестьянкина), из которых первые 25 лет она была его письмоводителем (помогала вести переписку), а затем и келейницей: встречала гостей, помогала в быту и была помощницей отцу Иоанну во всем. Она приходила к нему в келью и записывала за ним письма, а переписывала их уже у себя дома (Татьяна всегда жила у себя дома). Иногда она дежурила по ночам в соседней келье, когда батюшка был уже совсем старенький и нуждался в помощи.
Первые годы жизни в Печорах ей приходилось в непростых условиях. Отец наместник, суровый нрав которого описал митрополит Тихон (Шевкунов) в книге «Несвятые святые», не пускал ее, как и многих других людей, к батюшке. Другим искушением стало отношение духовных чад к новой помощнице: когда отцу Иоанну стало тяжело принимать всех, решение о беседе принимала Татьяна Сергеевна. Никто не знал, что это батюшкино благословение. Все считали, что она узурпировала старца, не пускает к нему народ и за это тихо ненавидели ее. Она переживала, говорила батюшке: «Меня же разорвут на части!» А батюшка не велел беспокоиться: даже если и разорвут, это не ее дело, она же всего лишь служебный дух!
Татьяна Сергеевна видела невероятные вещи: как батюшка получает откровения Божии о мире, общается на расстоянии с духовными чадами. Но главное, чему она была непрестанной свидетельницей, – это всеобъемлющая любовь, которая покрывала каждого, кто хоть раз сталкивался с отцом Иоанном.
Тяжело переживала смерть своего духовного отца Татьяна Сергеевна. Теперь делом ее жизни стало издание трудов отца Иоанна – писем, проповедей и наставлений. А оставшееся свободное время она проводила или в храме в молитве. Она дежурила в келье отца Иоанна, убиралась там, встречала паломников. Ей очень хотелось, чтобы те люди, которые никогда не знали при жизни батюшку, могли почувствовать ту любовь, которой он щедро одаривал каждого.
Перед смертью она сказала: «Я в этой жизни, все, что Господь дал, сделала. Мне осталось только умереть». И через три месяца скончалась.
«Причиной смерти был тупой удар по голове»: инокиня Варвара потребовала ее арестовать, чтобы помогать Елизавете Федоровне в ссылке
Летом 1918 года сестра Марфо–Мариинской обители милосердия Варвара Яковлева вместе с другой сестрой пришла к зданию Уральского облсовета в Екатеринбурге и потребовала у большевиков, чтобы ее тотчас же арестовали. Красноармейцы изумились: раньше они не сталкивались с такими просьбами. О том, почему инокиня Варвара потребовала арестовать себя и как дальше сложилась ее жизнь – в статье Анастасии Коскелло «Елизавета Федоровна называла свою келейницу Варвару «ангелом». Почему?».
Оказалось, что инокиня требует ареста для того, чтобы иметь возможность разделить тяготы ареста с Великой княгиней Елизаветой Федоровной, которая в тот момент содержались под стражей в Алапаевске. Большевики взяли с инокини Варвары расписку о том, что под арест она идет добровольно, обязуется питаться за свой счет и соблюдать режим – и уступили. Так инокиня Варвара разделила с Великой княгиней Елизаветой Федоровной все страдания последних недель жизни.
Инокиню Варвару историки описывают как «миниатюрную, скромную брюнетку». В 1909 году в Москве открылась Марфо–Мариинская обитель милосердия. Варвара пришла в обитель вместе с Великой княгиней Елизаветой Феодоровной и всегда была при ней, став одной из первых шести сестер.
«Она была келейной сестрой настоятельницы и одной из самых близких ей сестер, – пишет биограф преподобномученицы Елизаветы, Любовь Миллер. – Но этим она не гордилась и была ласкова и доступна всем. Все, кто ни соприкасался с ней, любили ее. Родные Елизаветы Федоровны хорошо знали ее и называли Варей»,
Весной 1918 года в Марфо–Мариинскую обитель приехали красноармейцы и арестовали Великую княгиню. Сестре Варваре и сестре Екатерине было позволено сопровождать Елизавету Федоровну в ссылку в Пермский край.
Путешествие Великой княгини из Москвы в Пермь было, вероятно, непростым. Например, стакан для кипятка ей удалось купить только на одной из промежуточных станций, а чайник дал напрокат кто–то из пассажиров поезда. Но сама Елизавета Федоровна писала об этом иначе: «Со мною едут ангелы хранители (сестры Екатерина и Варвара. – Ред.), мы все читаем Библию».
Из Перми Елизавету Федоровну, Варвару и Екатерину перевезли в Екатеринбург, а затем в Алапаевск. А там сестер их буквально выставили на улицу, но едва оказавшись на свободе, они пришли к большевикам с требованием их арестовать и вернуть к Елизавете Федоровне. Позволили вернуться только сестре Варваре – как старшей. Варваре в тот момент по предположениям историков было около 35 лет.
Первое время заключенным даже разрешали ходить в церковь и гулять рядом с домом без охраны. Но потом у них забрали все личные вещи, оставив каждой только одну пару обуви и две смены белья. Прогулки были запрещены. В церковь ходить запретили.
Алапаевских мучеников убили в ночь на 18 июля 1918 года, на следующий день после расстрела царской семьи. Причиной смерти был тупой удар по голове; после чего тела сбросили в угольную шахту.
Сестра Варвара, вероятно, погибла не сразу – пальцы ее руки были «положены на благословение», как записали следователи. После того как Алапаевск заняли белые, тела мучеников нашли и подняли из шахты, а затем вывезли из России.
